В голове мыслей по прежнему не было, только играла вчерашняя музыка (кассета, кажется, осталась в Олином магнитофоне - он снова потерял эту запись), да вспоминалась их игра рук в полутьме, и Макс старательно сворачивал квартал за кварталом, не теряя ориентира на центр города.
<p>
III. Расплата</p>
<p>
1</p>
Как и говорила Оля, билет на автобус удалось купить быстро, на самый первый автобус, и через полчаса Макс уже ехал в Новороссийск, прижимая к себе рюкзак - в багаж решил такой груз не сдавать.
Здесь, в тесном, старом и грязном салоне на него налетел шквал мыслей, впечатлений и сомнений.
"Еще сутки назад мы только собирались в горы, а потом столько всего случилось... Преступником я себя не считаю, можно сказать, я помог ей - сама попросила. Такая получилась эротическая эвтаназия. И надо же, какая нелюбовь к жизни..."
Автобус его укачивал, и поскольку ночь была бессонная, ему снова стали мерещиться и игра рук, и голос Оли, нашептывающий ему что-то про записку, потом звук спелого помидора, лопающегося об пол, Оля со стрелой в груди, ее озорная улыбка тонких губ...
Внезапно он чуть не подпрыгнул: "А что если меня найдут? Ну вот, запросто, по следам каким-нибудь, или еще как-то? Арестуют, будут судить, посадят лет на 15 в тюрьму?" Рациональный ум сразу же стал успокаивать его: "Не могут найти, ну никак! Да, это не самоубийство, это ясно, что девушку застрелили, но она ведь самая обычная, даже родителей нет. Кто будет так уж это распутывать? Версия будет - что-то не поделила на пляже с отдыхающими, она же будет и последняя. Да, оружие экзотическое, но как найти, откуда оно взялось и куда делось? Тот бандюг с рынка ничего не скажет, даже если на него выйдут - зачем, да и кто ему Оля? Врагов у нее не было, анкету она удалила, особых знакомцев в городе у нее нет, нас никто вместе не видел, и в городе меня никто не знал. Говорят, что скоро везде будут камеры - но пока их нигде нет, разве что на вокзалах. Даже если представить, что по горячему следу пустят собаку, она доведет их только до первого перекрестка. Так что, мотивов нет, подозреваемых нет, оружия нет - оно со мной и через полчаса будет на дне какого-нибудь мусорного бака, после чего его вывезут на полигон и закопают, а через годы, даже если найдут, кто поймет что это и откуда..."
Он снова стал клевать носом, но видение милицейского наряда, окружающего автобус сразу по прибытии в Новороссийск, уже стояло перед Максом мрачной стеной.
"Да, эти 10 дней были такими яркими, что... Оля права: может, мы и могли бы пожениться, жить обычной семьей, родить детей, работать там, ругаться... А так я запомню все это как один непрекращающийся праздник. И когда я стану старым и дряхлым, сидя у камина со стаканом вина, я буду каждый раз поминать Олю за то, что она мне его подарила. Вкус вина будет напоминать о ней, а запад ее волос, ее улыбку и тонкие руки мне не забыть ни за что... Как хорошо, вообще-то,было бы встретить старость здесь, на Юге, в Анапе...Была Калуга, потом Москва, потом Люберцы, так может конец этого маршрута здесь? Куплю себе домик, сделаю камин..."
Макса разбудили городские гудки - автобус въехал в Новороссийск и стал проталкиваться по многочисленным перекресткам к автовокзалу. Все вокруг оживали, стараясь поскорее высунуться в узкий проход.
Наконец, подъехали к автовокзалу. Никто автобус не окружал, Макс вышел на улицу и, осмотревшись, увидел через дорогу жилые кварталы. Пару раз оглянувшись, он пошел искать удобное место, чтобы избавиться от своего необычного груза.
Начал моросить дождь. Пройдя минут 5, Макс остановился среди какого-то квадратного двора старых пятиэтажек. Ему повезло: рядом с одним из подъездов стоял мусорный контейнер. Видимо, делали ремонт, и пару раз рабочие вынесли мешки с мусором, оторванные плинтусы, несколько рулонов грязного линолеума. Когда дождь усилился, из подъезда перестали выходить - видно, прятались от дождя. Макс быстро подошел к контейнеру, достал черный пакет и удачно заткнул его между мешками и рулонами. Скоро его закидают хламом и вывезут на полигон, да и у Макса с собой больше нет ничего компрометирующего.
Он пошел в сторону улицы Советов. Вдруг накатила какая-то слабость, опустошение, голова стала совсем пустой. Видимо, сказывались коньяк, бессонная ночь, испортившаяся погода, вал эмоций последних суток.
Дойдя до первой же лавочки на бульваре у автомобильного круга-развязки, он бессильно опустился на нее. Перед ним стояло 2 задачи: посмотреть на билет и убедиться, во сколько у него поезд, и посмотреть записку Оли.
Поезд был в 21.45 - почти через 12 часов, и Макс решил поделить время в Новороссисйке пополам: 6 часов походить по городу, посмотреть вид на горы, открывшийся еще из автобуса, поесть и выпить пива, как советовала Оля, а вторые 6 часов провести на вокзале - в мирном созерцании поездов и тех же гор.
Теперь записка. Макс вынул ее из кармана джинсов неживой рукой. Трудно было представить, что худенькая девушка, больная какой-то болезнью крови, написала ее сегодня часа в 4, как только рассвело, потом сидела у окна со стаканом вина, потом пошла в ореховую рощу, помахала рукой запиской Максу, потом...
Макс развернул вчетверо сложенную бумажку и так и застыл, прочитав ее.