Мелкими, неровными буквами на половине клетчатого листочка (видимо, из какой-то учебной тетрадки) черной шариковой ручкой было написано:
"Я ничем не больна. Не сомневайся - ты все сделал правильно. Спасибо тебе за все. Твоя О.".
Прохожие, наверное, обратили внимание на тридцатилетнего мужчину с рюкзаком, который, сидя на лавочке, неподвижно уставился на клочок бумажки. Потом словно какое-то отрезвление нашло на него - он встал и выбросил клочок в мусорку. "Не нужно мне при себе иметь образец ее почерка, - подумал он. - Главное здесь - "спасибо тебе", остальное неважно. Неважно...".
Он шагал по бульвару, слева оставалась гряда гор. Вдруг, когда он перешел дорогу, и слева остался торговый центр, на котором большими буквами было написано "Колизей", он увидел впереди, метрах в ста, Олю. Она шла быстро, своей легкой походкой. Русые волосы, тот же рост и комплекция, джинсовая юбка и даже светлая рубашка - как в первый день знакомства, так что ошибки быть не могло. Или могло? Слабость, рюкзак и... страх помешали Максу припустить за девушкой, но он медленно ее нагонял - немецкий склад требовал выяснить, в чем тут дело.
Вдруг бульвар неожиданно кончился, и девушка повернула налево и перешла дорогу, скрывшись за поворотом. Максу перейти дорогу за ней помешал светофор, но он увидел, что на ногах девушки были босоножки - Оля ходила в балетках, а на шее у полупризрака был наверчен легкий шарфик, который Макс сразу не заметил, а Оля такое не носила.
"Ну, вот и воображение разыгралось" - подумал Макс, переходя наконец дорогу, но след девушки простыл. Он увидел кафе "Венеция", которое привлекло его не только названием, но голубыми стеклами, как в аквариуме. Захотелось спрятаться за ними, дать отдых ногам, мыслям и глазам.
Остальное время до вокзала Макс провел в кафе, где отлично поел, выпил пару алкогольных коктейлей и в целом, немного пришел в себя.
<p>
2</p>
Шести часов в городе Макс не провел - на все ушло часа четыре. Ходить по городу в таком состоянии оказалось невозможно, да и смысла не было. Краем глаза Макс отметил, что город очень интересный: центральная улица, потрясающий вид на горы, много разных деталей - глухие дворики, уютные кафе, масштабный порт...
На вокзале Макс оказался, чуть только перевалило за полдень. Он проехал от "Венеции" через весь город на разваливающемся троллейбусе и, выйдя перед старым как мир огромным дореволюционным элеватором, перешел дорогу и оказался на маленьком вокзале Новороссийска.
До поезда было почти 10 часов. Испытывая огромное желание выпить еще пива, и понимая необходимость купить что-то в дорогу, Макс снова уселся на лавочке с видом на пути, не в силах на что-то решиться, куда-то пойти, что-то сделать, с кем-то говорить...
Трудно сказать, сколько так прошло времени - 2 минуты или 20. Солнце светило, как и положено летом в субтропиках, дождь больше не моросил, воздух прогрелся и стал густым влажным маревом. Максу нравилась жара, и он с наслаждением подставлял макушку южному солнцу, чувствуя, как кости черепа и кожа на шее становятся все горячее, и им овладевает сонливое безразличие...
"Пассивный транс, это как медитация, - в полудреме думал Макс, - время ушло, жизнь продолжается... Оля тогда на ночном пикнике, кажется, говорила, что интересно на собственном опыте узнать, есть ли загробная жизнь - сегодня утром узнала, я помог ей, она ушла спокойно, почти безболезненно, расслабленной - так что тут плохого?..."
- А ведь это убийство, - раздался дряблый, глухой и разбитый старческий голос рядом. Оказывается, Макс и не заметил, как рядом подсел какой-то старик. - Отнимание жизни, понимаешь? Человек рождается чтобы жить, женщина должна рожать - так устроено природой. Ты в это вмешался - расплаты не боишься?
В изумлении Макс рассматривал старика больше, чем слушал. Казалось, это персонаж из прошлого сошел из 60-х и сидит рядом: очень старый, потрепанный черный мешковатый костюм, зато есть рубашка неопределенного цвета с галстуком, поношенные ботинки, кепка...
И все же, что-то подсказывало Максу, что у него снова видение: голос был очень тусклый и тихий, глаза старика были совсем неживые - мутные и тусклые, а во всей его фигуре было нечто воздушное, эфемерное, словно ненастоящее...
Макс решил снова проверить, не грезится ли ему старик. Зажмурился, помотал головой, пристально посмотрел на поезда и только потом снова посмотрел на то место, где был старик. Никого не было, он по-прежнему сидел один на серо-красной скамейке, краска на которой, казалось, сейчас расплавится и потечет от зноя...
"Так, сходим с ума, - как-то тупо подумал Макс, - это просто твое подсознание, похмельное и усталое, спорит с тобой и подкидывает непонятные сюрпризы..."
Он огляделся. На площади перед вокзалом почти никого не было. Какая-то бабка с мешком пряталась под переходом над путями, видимо, боясь пропустить свою электричку. Пропитый папаша сидел с пивом на скамейке в тени, пока двое его отпрысков лет семи-десяти от роду бегали вокруг в каком-то шизофреническом танце. Остальные спрятались от жары на вокзале или привокзальных магазинах и кафе.
"У тебя просто тепловой удар, - объяснил себе происходящее Макс, - пора переходить к пиву".
Чтобы не вернулось видение, Макс поспешно направился на поиски буфета. Он нашелся довольно быстро в отдельном крыле здания вокзала. Когда Макс вошел, ему навстречу выходила какая-то довольно пропитая дама лет пятидесяти, и никого больше не было в этом буфете-стоячкес ленивыми мухами, и буфетчицы в грязно-белом халате, безразлично оглядевшая Макса.
Изучив неизысканное меню, Макс решил остановить выбор на единственном сэндвиче без майонеза (образование санитарного врача подсказывало, что в такую жару лучше брать пищу попроще) и двух бутылках ледяного местного пива. Он встал со своим обедом за крайний столик у открытого окна, чтобы можно былокак обозревать зал, так и успокаивать взгляд, наблюдая за поездами.
Как только пиво подействовало, - сняло усталость и придало мыслям более спокойный характер, зал стал наполняться посетителями - возможно, прибыл какой-то поезд, потому что в здании вокзала послышалось оживление. Сначала зашла троица каких-то азиатов, которая купила в буфете только чай, а потом, подоставав из своих необъятных баулов какие-то чебуреки и пироги, стала это поглощать. Потом пришла пара явно выпивающих людей, какое-то семейство - типа того же, с которым Макс ехал до Анапы...