4-го сентября состоялась встреча с деканом, проходила она в Музее истории вуза, и на ней Макс понял: институт он закончит. Вечером того же дня вторую койку занял Глеб, проспавший, по его выражению, "встречу с этим, как его там, хмырем".
<p>
3</p>
Глеб был персонажем колоритным. С момента знакомства с ним Макс и начал отсчитывать период своей жизни, который она называл в дальнейшем "управляемой деградацией", а себя "гнилым интеллигентом". На первый взгляд, Глеб был полной противоположностью Макса: парень из Сибири, не принятый в пионеры из-за хулиганства и полного отсутствия самодисциплины, прогуливал лекции ("а зачем туда ходить?"), к зачетам и экзаменам готовился в последний момент ("и без всяких там планов!"), мог спать сутками, или совсем не спать неделю, и при этом обладал поистине энциклопедическими знаниями (от Римского права и Раннего христианства до Нашествия Наполеона или той же Битвы за Берлин).
Но главное - Глеб виртуозно пил. Не выпить с ним было физически невозможно.Надо ли было готовиться к занятиям, зачетам и экзаменам, было ли какое-то дело, встреча или просто плохое самочувствие - попадание в сферу Глеба означало пьянку масштабов от всего 5-го этажа общежития до выхода к метро "Спортивная" и исполнения чего-либо типа "Малиновки заслышав голосок" перед гражданами и гражданками, погружающимися в метро.
Особым развлечением Глеба были "экстремалки". Так он назвал свои непредсказуемые вояжи, которыми обычно занимался 2-3 дня, и которые приходились на выходные, праздники или каникулы. Развлечение состояло в том, чтобы не брать с собой ничего, поехать на любой вокзал, сесть в любую электричку, которая идет подальше и ехать в ней, выходя по необходимости (выгнали контролеры), по настроению (полустанок понравился), или просто до конца. Дальше у Глеба и начиналась сама "экстремалка": общение с вокзальными пьяницами и шлюхами, такими же пилигримами и священниками, ночевка у добрых бабушек или в сене, воровство яблок и овощей из огородов, выяснение личности в далеких подмосковных отделениях милиции... Глеб неизменно приезжал из своих "экстремалок" довольный, заросший, грязный, помятый и похудевший.
Макс с удовольствием принимал участие в пьянках и гулянках, которые Глеб организовывал постоянно, легко и свободно. В самом деле, так ли уж мало было у них общего? Да, Макса приняли в пионеры, но для него это было как фон и часть декораций - иными словами, ему было все равно, принимают его в пионеры или Гитлер-югенд, раз так надо - то и пусть. На приеме в пионеры в обкоме Максу поручили прочитать перед всем строем стих про Ленина - и он его выучил и выразительно прочитал, но только потому, что привык выполнять все качественно. В школе Макс тоже учился посредственно, кроме химии (да и то, мотивацией к ее освоению была учительница, о которой Макс постоянно вспоминал, и даже, выпивая с Глебом, не раз кричал:"Вот вернусь в Калугу и найду ее!И женюсь!"). Армия не обсуждалась - попасть в Афган или просто ходить строем под видом служения Родине Максу было неинтересно. Наконец, в институт оба поступили, чтобы уехать от родителей и почувствовать свободу. И пусть готовились к занятиям по-разному, сдавали неизменно на "3" или "4" - "чтобы отделаться".
Зачеты, а тем более экзамены, отмечались бурно. В середине 80-х особенно популярными в студенческой среде были: портвейн "777" ("три топора"), любое дешевое вино, московское пиво, и конечно, "андроповка" - "Московская особая водка". Впрочем, Макс и тут с Глебом отличились: пили все это смешивая и по отдельности, создавая коктейли, и называя их по именам знакомых девушек (вино пополам с водкой назвали Лидией), происходящих событий (пиво пополам с водкой называли не "ерш", а "Смесь для мозга", или просто "квас"), или более поэтично (Байкал пополам с водкой или спиртом назывался "Икар").
Миновав в январе 1986-го рубеж полутора лет с характерной для него самой тяжелой сессией (анатомия и гистология), компания окончательно пошла вразнос. Макс лишился девственности, причем произошло это как-то дико и непредсказуемо. В дни отмечания сессии одна иностранная студентка, гречанка довольно внушительных габаритов, не рассчитала силы и упилась вусмерть. Только слабое движение грудной клетки говорило о том, что тело, лежащее на кровати на 3-м этаже общежития, еще живо. 5 или 6 человек, в том числе Макс и Глеб, не преминули воспользоваться ситуацией, чтобы оприходовать это, и без того пользованное тело. Потом были еще и другие компании и девушки - не только из общежития, студенты и студентки Психфака МГУ, студенты более старших курсов и просто сомнительные личности, почему-то в большом количестве обретавшиеся по дворам возле "Спортивной" и употреблявших тройной одеколон. На вкус Максу он почему-то напоминал шампунь...
В институте на компанию смотрели сквозь пальцы: с успеваемостью больших проблем не было, а начавшаяся перестройка спасала от неизбежного вступления в комсомол и призывала относиться к сложным подросткам лояльно - как к "детям тоталитарного прошлого".
Год 1987-й принес с собой русский рок. После того, как Глебу попали в руки кассеты с записями Гражданской обороны, он словно обезумел: перестал вообще мыться и бриться, учебу запустил, и после драки со студентом-негром из Эфиопии ему предложили уйти в академический отпуск: покусился на дружбу народов! Отбытие назад в Сибирь было отмечено грандиозной пьянкой в первых числах сентября. "Зато на ГО схожу, - сказа на прощание Глеб". Домашних телефонов ни у кого не было, так что обменялись почтовыми адресами - впрочем, оба знали, что писать друг другу не будут.
Зато напоследок, в первых числах октября, съездили в "экстремалку". Глеб выменял у каких-то французов бутылку литрового джина на три бутылки "андроповки", ее и решили выпить на прощание. Ехать постановили в Бородино - вот уж где поля да раздолье, пей-гуляй не хочу! У Макса, только что перешедшего на 3-й курс, в этот день была практика по хирургии в 71-й больнице, так что Глеб, доживающий последние дни в общежитии, приехал к концу занятий, и они отправились к станции "Кунцево". Ближайшая электричка до Бородино была только через полтора часа, и первая половина бутылки была выпита прямо во дворе школы N 712, покоем расположенной неподалеку. В электричке была допита вторая половина, и началось исполнение песен групп "Гражданская оборона", "ДДТ" и "NautilusPompilius". Неожиданно выяснилось, что электричка идет только доДорохово, но что там происходило - вспомнить обоим было сложно, ведь была принята почти смертельная (а точнее, наркотическая) доза спирта. Вроде бы, было допитие бутылки на каких-то толи бревнах, толи шпалах, пляски на старом обветшалом вокзале... Макс очнулся в электричке по пути назад и один, Глеб приехал только утром - за вещами, днем у него уже был поезд до Омска...