Год закончился посещением Максом "Рок-панорамы". Несмотря на то, что "NautilusPompilius" выступали там в классическом составе, на Макса наибольшее впечатление произвели выступления тяжелых групп: "Арии", "Черного кофе" и "Круиза". Кипелов был пьян, Варшавский брал уму непостижимые ноты, а Гаина выдавал такие соло, что как-то слышанная Максом запись "Whitesnake" показалась по сравнению с этим детским лепетом.
<p>
4</p>
Как-то через год Макс написал на адрес, оставленный Глебом, письмо, где спрашивал, будет ли тот возвращаться к учебе, но ответа не получил.
Без Глеба оставшиеся 4 года прошли быстро и довольно скучно. Новым соседом Макса стал Никита - тучноватый, скучный и пустой. Все его разговоры сводились к тому, что он получает "нужное образование", чтобы потом занять хорошее место, обрасти "нужными людьми" и "жить, как все". Макс не спорил. По выходным ездил за картошкой и солеными огурцами к родителям, лето проводил в деревне с отцом, попивая самогон и вяло обсуждая гремящую перестройку. Следил за афишами, и в 1988 году сходил на два десятка концертов всех любимых групп. В 1989-м побывал на Фестивале мира в Лужниках, но, кроме "Scorpions", никто впечатления не произвел, а вот на "PinkFloyd" не попал - билетов в кассах по рубль-пятьдесят не было, а у перекупщиков они стоили пятерку, а то и десятку - у Макса таких денег не было, а идти работать на стройку или по ночам разгружать вагоны, как делали другие студенты, желания не было. Набравшись нигилизма от Глеба, Макс думал о любой подработке так: "Наработаюсь еще".
После "Фестиваля мира" наметился явный спад активности, причем не только в плане концертов любимых групп. В Москве явно стала ощущаться обстановка постперестроечной неопределенности - улицы стали грязными, все в колдобинах, стали открываться какие-то рынки, где можно было купить и продать все что угодно. В коридоре общежития стоял телевизор - и все, что там крутили - Съезды народных депутатов, речи Горбачева, борьба платформ КПСС - наводило на тоскливые мысли.
Учеба тоже полетела быстрее - почти только практика в больницах, где прогулы отмечали редко, или циклы разных гигиенических дисциплин, которые были однообразны. Правда, было интересно на занятиях по эпидемиологии высчитывать циклы повторяемости разных пандемий...
Макс завел привычку бесцельно бродить по Москве, "осваивая" районы, в которых раньше не бывал. Как-то поехал на Горбушку, купил там за рубль кассету "ДДТ" и был очень рад, тем более, открыл при этом для себя Филевский парк. В другой раз целиком прошел Садовое кольцо. Кассету потом затер до дыр на магнитофоне, оставшемся от Глеба...
В июне 1992-го, сдав, наконец,госэкзамены, Макс получил диплом санитарного врача, причем в дипломе институт уже значился как "Московская медицинская академия имени И.М. Сеченова". Макс уже был настроен на то, чтобы вернуться в Калугу и отработать всю жизнь вКалужской городской СЭС, как Никита посоветовал: "нашел очень нужных людей, попробуй-ка в Люберцы". В голове Макса мгновенно сложился план: работать в районном центре Московской области, снимать квартиру, быть свободным и независимым.
Люберцы понравились Максу сразу же: что-то среднее между Москвой и Калугой. Грязь, пыль и обшарпанностьОктябрьскго проспекта и огромных промзон сочетались здесь с романтикой редких зеленых островков, мифическим кинотеатром "Октябрь" и чудесными овалами Наташинских прудов. Уже сойдя с электрички на станции "Люберцы-1", Макс знал, что хочет здесь жить и работать. Встретили его радушно, а главный врач Валерия Михайловна Серебренникова предложила на выбор работу на выбор: врачом по коммунальной гигиене, или по гигиене труда. Коммунальные объекты показались Максу ближе, и, устроившись с 1 августа на работу, он принялся с энтузиазмом обследовать отстойники, насосные пункты подачи воды, больницы и поликлиники, и, конечно, работать по жалобам.
Снимать квартиру ему не разрешили, т.к. пока что еще действовало правило, что должна быть прописка, хотя бы временная. "Да и не сдаст никто, не такой у нас город" - констатировала Валерия Михайловна, сидя в большом кабинете главного санитарного врача района, заставленного советской полуразрушенной мебелью, и Макс был определен в общежитие колледжа промышленных технологий на улице Мира, в пяти минутах от СЭС, ставшей уже тогда, правда, Центром госанэпиднадзора.
<p>
5</p>
Работать в Центре Максу нравилось. На объектах встречали и провожали хорошо, бумажная работа спорилась, находить общий язык с клиентами, жалобщиками и коллегами удавалось, да и Валерия Михайловна была довольна. Ему нравилось утром идти на работу - а вечером нравилось идти с нее.
Большого удовольствия жить в общаге не было (комната хоть и на одного, но кухня и душ в конце коридора, полно шумных студентов и работяг), и Макса часто после "вечернего" (то есть намеченного после обеда) объекта можно было видеть с пивом на Наташинских прудах, в Центральном парке отдыха или в кинотеатре "Октябрь". Общаться было не с кем - да и желания к тому особенного не было. Зато впечатления обеспечивал верный магнитофон Глеба - к тому времени коллекция кассет стала насчитывать почти два десятка единиц.
Правда, как-то Макс разговорился с билетершей кинотеатре, та и поведала ему странную и страшную городскую легенду о кинотеатре.Оказывается, еще до перестройки, в городе стали проходить странные убийства - умирали ни в чем не повинные люди - мужчины и женщины, дети и подростки, молодые и старые, но главное - никак не связанные с преступностью и друг с другом, никому особенно ничего не должные, не участвующие в судебных тяжбах и вообще ни в чем особенном никогда не замеченные. Жертв обычно душили или закалывали шилом... Этот "воровской" способ отправки жертв на тот свет и натолкнул угрозыск, а точнее, одного любознательного следователя, на мысль, что единственное, что объединяет жертв - поход в кинотеатр "Октябрь". У всех были найдены билетики на один и тот же ряд, одно и тоже место... В общем, как понял Макс, местная преступность устроила себе такое развлечение: новичка отправляли на проверку, и он должен был выследить человека с этого места и убить. Также развлекались и бывалые уголовники. Кончилось все разгромом банды и казнью пятерых убийц, для которых их преступления были доказаны.