Я небрежно перелистывал проспекты:
— Рио? Вы собираетесь в путешествие, Дюк?
— Да, хотел было. По-вашему, это преступление?
— Когда вы хотите поехать?
Он вернулся и сел за стол, поставив на него стаканы.
— У каждого своя мечта. Моя — посетить Южную Америку. Может быть, я не попаду туда никогда. Кто знает…
— Дюк, вы удивляете меня. Я никогда бы не мог подумать, что под смокингом прячется такое романтическое сердце!
Он поднял стакан:
— Выпьем за мечты, лейтенант! За вашу, мою и мечты всех людей!
— Мечта всех — это блондинки с прелестями большими, чем требует природа, и одетые так, что кажутся невероятно соблазнительными. А вы разве мечтаете о другом, Дюк?
— Выходит, я оригинал, — сказал он, улыбаясь.
Я взял стакан и откинулся на спинку стула.
— По правде говоря, я пришел поговорить с вами о вашем алиби. Мы уже как-то говорили об этом, припоминаете?
— Да, сегодня утром перед домом Рэндаллов. Речь шла о промежутке времени между пятью часами вчерашнего вечера и ранним утром.
— Продолжайте!..
— Вчера около пяти вечера… — Он поскреб ногтями по лацкану пиджака. — По этому поводу вам нужно допросить Тину. Мы были здесь вдвоем. — Он подчеркнул последнее слово. — Что касается сегодняшнего утра, то я был в клубе, как обычно! Спросите у Мелани Рэндалл. Она составляла мне компанию до двух часов. Так как она, возвращаясь домой, взяла такси, то я должен был поторопиться, чтобы добраться раньше ее и посчитаться с ее мужем, вы так не думаете?
Я выпил и поставил стакан на стол.
— Это ему влетит в копеечку, — заметил я.
— Что?
— Ваша поездка в Южную Америку, которая заставит вас бросить кабак.
— Я не понимаю вас…
— Что вы делали сегодня утром у Рэндаллов? — спросил я.
— Я уже говорил. Я приходил выразить свои соболезнования.
— Соболезнования! Вы пришли туда узнать, как отхватить кусочек!
— Хотите еще выпить, лейтенант? У меня впечатление, что мы не понимаем друг друга.
— Вы знали Алису Рэндалл так, как мужчина может знать женщину. Она, должно быть, рассказывала вам кучу вещей, вам, ведущему насыщенную жизнь в одной из комнат ночного кабака. Если она боялась за свою жизнь, она явно доверилась вам, я в этом уверен.
Амой энергично покачал головой, слишком энергично.
— Вы попали пальцем в небо!
— Вы ей не поверили. Как вы могли ей поверить? Алиса была молодой, богатой, доверчивой девушкой, и, как бывает с девушками ее круга, она была болтушка. Но, к сожалению, одна из ее фантазий стала реальностью. Тогда Дюк, ловелас с большим сердцем, подумал, что есть возможность поиметь на этом. И в конце концов прибегнул к шантажу. Он знал, кто был убийцей, так как знал, кто угрожал Алисе. Он отправился к Рэндаллам, чтобы сообщить убийце, что тот раскрыт и во что ему обойдется молчание Амоя.
— Вы совсем спятили!
— Кто это, Дюк? К кому вы ходили? Карсон? Старуха, дворецкий, сестра? Или вы рассчитывали встретить там Френсиса?
— Алиса мне ничего не рассказывала, — запротестовал он. — Я не знаю, о чем вы говорите.
Я закурил.
— Хорошо, хорошо. Раз вы воспринимаете это так, буду действовать иначе.
— Что вы хотите этим сказать? — пробурчал он неприязненно.
— Для начала я обвиню вас в лжесвидетельстве. Я заставил дать показания Мелани Рэндалл. И у нее есть что рассказать о ваших отношениях с Алисой, достаточно на обе стороны долгоиграющей пластинки. Не забудьте, что следствие установило, что малышка была беременна. Это приведет вас прямо в тюрьму. Вы будете вынуждены закрыть клуб, а после этого у вас будет такая репутация!..
— Подождите, лейтенант! — воскликнул он, побледнев. — Вы не можете…
— Могу, и вы это знаете, — заверил я его.
Он заломил руки:
— Послушайте, лейтенант…
Внезапно я услышал, как за мной открылась дверь, и увидел, что лицо Амоя исказил страх. Я попытался подняться, но едва шевельнулся, как меня чем-то ударили по затылку. Лицо Амоя утонуло в темноте.
Когда я открыл глаза, голова страшно болела. Через несколько секунд я собрал силы и посмотрел на Дюка Амоя. Он сидел глубоко в кресле с широко раскрытыми глазами и с удивленным выражением на лице, что легко объяснялось дыркой как раз посередине лба.
Тут я подумал, почему это руки и ноги отказываются слушаться меня. Наконец понял, что привязан к стулу.
Когда я попытался открыть рот и закричать, то почувствовал, что в рот всунут кляп. Я закрыл глаза и принялся молча из последних сил ругаться в тишине. Когда исчерпал весь запас, то принялся ждать.