— Я начинаю… я думаю, да. Значит, это жена Френсиса Рэндалла?
— Да!
Я допил скотч. Нужно было взбодриться.
— Начнем сначала, — предложил я. — Знаете ли вы младшую Рэндалл, Алису?
— Алису? Так бы сразу и сказали. — Он казался раздосадованным, что было понятно. — Да, я знаю ее.
— Позволю себе спросить: знаете ли вы ее близко, так сказать интимно?
— Возможно… ну и что?
— Когда вы видели ее в последний раз?
— Вчера вечером. Она была здесь часа за два до начала представления и ушла до десяти. С ней что-нибудь случилось?
— Где вы были, скажем, между десятью и полуночью?
— Здесь.
— Можете доказать?
Выигрывая время, он зажег сигарету.
— Я обязан это делать, лейтенант?
— Возможно. Кто вас видел?
— У вас есть выбор: Тони — метрдотель и Тина, девушка, которая только что здесь была. Я не выходил отсюда весь вечер, и они оба заходили сюда. Тони как раз после десяти, а Тина перед своим первым выходом, то есть около половины двенадцатого.
— Это я проверю.
— Из-за чего шум, лейтенант? Алиса совершила какую-нибудь глупость? Вы знаете, эта девочка и мухи не обидит.
— С ней случилась беда! Кто-то повесил ее на дереве этой ночью.
Дюк Амой стал зеленым, за исключением двух красных пятен на щеках.
Он проговорил:
— Значит, она умерла?
— А как вы думаете?
— Невероятно… Алиса! Но это…
— Давайте, Амой, шевелите извилинами. Одно верно: или у вас есть алиби, или его нет. И даже если алиби есть, возможно, вы за него хорошо заплатили. В любом случае я все узнаю. Вы единственный, у кого был мотив для убийства.
— Какой мотив? — спросил он.
— Она была девочкой, с которой вы проводили уикэнды, но это не мешало вам развлекаться с ее невесткой. Возможно, она узнала об этом и пригрозила обо всем рассказать брату, и тогда…
— Вы свихнулись! — закричал он возмущенно. — Алиса ничего не знала о Мелани, как и та об Алисе. Вы принимаете меня за дурака?
— Да. Вы даже внешне на него похожи.
— Хорошо, хорошо, — сказал он, вздыхая. — Раз вы так думаете, ладно, давайте докажите это! Чего вы ждете? Я вам вот что скажу: вы ничего не сможете доказать по одной простой причине — я не выходил отсюда весь вечер, и у меня есть два свидетеля, которые это подтвердят.
— Посмотрим. Пригласите метрдотеля и не забывайте, что вопросы задаю я.
— Мне нечего терять, — пробурчал Амой, поднимая трубку.
Через десять минут я вынужден был признать, что он прав. И метрдотель, и певица подтвердили его слова. Они были категоричны относительно времени, и так как мне не удалось переубедить их, я отступил.
Когда они ушли, Амой с улыбкой откинулся на спинку кресла:
— Я же вам говорил, лейтенант! Я не выходил отсюда…
— Я вам верю, по крайней мере в данный момент, — сказал я немного разочарованно.
— Не хотите ли еще выпить?
— Не утруждайте себя, — проговорил я. — А то от напряжения у вас парик свалится.
— У меня нет парика! — завопил он. — У меня свои волосы.
— Я уже вам говорил: каждый несет свой крест.
Жалкая реплика.
Я покинул его кабинет и клуб, где клиента ожидало истинное уединение, так что две родственницы могли приходить к одному и тому же парню, в один и тот же кабинет, никогда не встречаясь.
Усевшись в машину, я снова посмотрел на часы. Было половина пятого. Я решил, что на сегодня хватит, и направился домой.
Едва я коснулся головой подушки, как зазвонил телефон. Я снял трубку и положил ее рядом с аппаратом.
Было девять часов, когда я открыл глаза. Совершив, как обычно, турне в ванную и кухню, я прибыл в офис шерифа в десять утра.
Хорошенькая белокурая головка секретарши шефа повернулась ко мне.
— Ну, лейтенант, я должна вам кое-что сказать, — удовлетворенно заявила Аннабел Джексон. — Образ жизни, который вы ведете, наконец наложил на вас отпечаток. Сегодня вы похожи на старика!
— Вы знаете, что говорят о людях, которые живут в стеклянных домах? Им всегда нужно раздеваться в темноте! — С этими словами я вошел в кабинет шерифа.
Лейверс был похож на человека, который, пережив жестокую грозу, обнаружил, что болен чумой.
— Полник дал мне более или менее точный отчет о том, что произошло у Рэндаллов вчера вечером, — заявил он сухо. — Вы не вернулись с ним в офис, и я предположил, что вы отправитесь допросить некоего Амоя. И так как вас не было до половины пятого, я решил, что вы больше и не появитесь. — Его голос вдруг перешел в рычание. — Позвонив вам домой и убедившись, что у вас снята трубка с аппарата, я решил, что мне тоже пора в постель. Мне надоело тешить себя иллюзиями, что вы работаете на меня!