Ирина закончила свой рассказ, а Сергей сидел на стуле, совершенно оцепенев.
— Ты хочешь сказать… — начал он и поперхнулся. — Ты хочешь сказать… — проговорил он опять и вновь остановился. Он не мог выговорить этих слов.
— А теперь ты можешь сказать мне, — произнесла со значением в голосе Ирина. — Теперь ты можешь сказать мне, понравилось ли тебе мясо этой глупенькой девчонки… Как ее звали? Тоня, кажется?
— Ты приготовила?..
— Да, — сказала спокойно Ирина. — Я сделала все так, как Лишме из легенды. Тебе положила то, что я вырезала из ее ягодиц. Полненькие такие были, симпатичные. Мясо ведь было мягкое, не правда ли?
Сергей молчал.
— А себе я положила ее левую грудь. Она такая нежная, просто как лучшая филейная мякоть. Даже лучше. Жалко, что тебе досталась только ягодица. Но правая грудь лежит в холодильнике. Я приготовлю ее завтра.
Ирина встала со стула и подошла к мужу. Она села к нему на колени, высоко подняв подол своего нарядного халатика.
— И на тебя подействовал этот ужин, да, милый? — проворковала она, прижимаясь к нему. — Вот ведь как я хорошо придумала. Честно говоря, я даже ждала момента, когда застигну тебя с любовницей. Мне всегда, с юности не терпелось попробовать тела красивой девушки… Мне нравилась эта легенда про Лишме и своим содержанием, и идеей. Что-то есть приятное в том, чтобы отведать молодого и красивого женского тела.
Сергей промычал нечто нечленораздельное и замолк. Он был так потрясен, что не мог еще разобраться в охвативших его чувствах.
Все было бы проще, если бы он еще не ел этого мяса. Потому что тогда он бы возмутился и категорически отказался.
Теперь же, когда он съел… Теперь все было иначе.
— Ты еще не чувствуешь, как тебя охватывает вожделение? — зашептала ему Ирина возбужденно. — Потому что я просто горю, как в огне. Я так хочу тебя.
И в эту секунду, стоило ей это сказать, Сергей понял, что она права и он на самом деле страшно возбужден. Просто он не осознавал этого. Сразу после ее слов они бросились друг другу в объятия…
Они оба словно пришли в исступление. Снова и снова кидались они друг на друга. Комната наполнялась криками, рычанием, урчанием, завываниями страсти.
— Ты будешь любить только меня теперь, — удовлетворенно сказала Ирина, когда все закончилось. Она лежала на постели и улыбалась. — Я сделала еще то, о чем тебе сразу не рассказала.
— Что же это? — содрогнулся вновь Сергей.
— Это тоже секрет, который мордовские богини передали Лишме. Они сказали, что нужно вырвать из тела соперницы матку и съесть ее. Тогда у тебя не будет соперниц.
Сергей посмотрел на жену, и ему показалось, что ее красный накрашенный рот испачкан кровью…
С одной стороны он в глубине души ужасался тому, что она сделала. Это казалось ему чудовищным. Но с другой…
С другой стороны он понимал, что и сам теперь стал соучастником ее деяния. И не только потому, что поехал зарывать в сырую землю труп несчастной девушки. Конечно, это тоже. Но еще и потому, что принял участие в ужасной трапезе, которую приготовила Ирина.
И ведь он имел перед собой результаты этого. Пусть она поступила нечестно и открыла ему происхождение съеденного им мяса слишком поздно, когда ужин был уже закончен. Пусть так, и он не имел выбора.
Но ведь Сергей видел свою собственную реакцию на этот ее поступок. Да, он ужаснулся, но в то же самое время его тело послушно подчинились ее страстному желанию. Он пошел у нее на поводу и откликнулся на зов жены. На зов крови…
Он испытал бешеную, всепоглощающую страсть. Теперь он, Сергей, стал орудием удовлетворения вожделения Ирины.
— Ты знаешь, — сказала она ему потом, — я ела ее грудь, грудь этой Тони, и думала о том, как ты ласкал эту самую грудь всего час или два назад… И мне показалось, что поедая эту нежную плоть, я как бы поглощаю то наслаждение, которое вы оба испытывали при ласках. Съев ее, я окончательно успокоилась и почувствовала себя победительницей. А тебе понравилась ягодица?
Сергей промычал что-то. Он не мог говорить на эти темы.
— Так понравилась? — настаивала Ирина. — Правда, она была очень мягкая и нежная?
Женщина помолчала мечтательно, подняв глаза к потолку, и потом добавила к сказанному:
— Ты помнишь, какая эта ягодица была, когда ты гладил ее рукой? Помнишь, какое ты получал от этого наслаждение? Теперь я думаю, что ты получил не меньшее удовольствие от блюда…