– Ты неисправимая женщина.
– Я женщина, которая права. Какие еще агрегаты спрятаны у тебя по углам этой супермодной кухни, которыми ты боишься пользоваться?
Адриано ничего не мог с собой поделать. Он смущенно улыбнулся и пожал плечами, задавая себе вопрос, как он вообще мог раньше считать эту кухню уютной, когда в ней было так много непонятных машин.
– Так как же ты сам себе готовишь? – спросила Фиона, уперев руки в бока и глядя на него пронизывающим взглядом.
Желание сказать ей, что ему просто необходима женщина, которая бы готовила для него, было настолько сильным, что он едва сдержал себя.
– У меня есть слуги, – пробормотал он.
Фиона кивнула с видом превосходства.
– Очень удобно, – сказала она.
– Одна из привилегий, которую можно купить за деньги.
Адриано вдруг представил Фиону в фартуке, готовящую для него еду. Он попытался превратить это видение в нечто сексуальное, но все, что он увидел, это как Фиона сидит за старым кухонным столом и слушает, как он рассказывает ей о прошедшем дне, одной своей улыбкой прогоняя всю его усталость.
Боже мой!
– Может быть, мы оставим кофе на более позднее время, – пробормотал он.
Адриано быстро отвернулся, чтобы девушка не заметила, как предательски покраснели его щеки.
– Я, пожалуй, покажу тебе остальную часть дома, и, пожалуйста… – Он скользнул взглядом в ее сторону. – Высказывай любое твое мнение.
– Хорошо, – с воодушевлением сказала Фиона.
Прошло всего двадцать минут, а Адриано уже жалел о своих словах. Фиона высказывала свое мнение по поводу всего, начиная с обоев и картин и заканчивая дизайном мебели и ее удобством. В гостиной она даже попрыгала на длинной бледно-голубой софе и признала ее слишком жесткой.
– Она выглядит привлекательно, – сказала она ему, глядя величественным взглядом на софу и стулья, которые, по его смутным воспоминаниям, стоили целое состояние, – но диваны должны быть мягкими. Если тебе нравится именно такой стиль, тебе лучше сказать мне прямо сейчас, и тогда я буду знать, что заказывать. Или, даже лучше, в какие магазины тебя направлять, чтобы ты выбирал сам.
– Я не могу сам принять решение по данному вопросу. Я не знаю, с чего начать.
– Какая беспомощность! Знаешь, не очень-то это на тебя похоже. – Фиона бросила на него скептический взгляд. – Ты все еще не ответил на мой вопрос. Диваны должны быть пружинящими или мягкими?
– Мягкими.
– С рисунком или без?
– А что бы ты предложила?
– Что-нибудь в теплых тонах и с рисунком. Какие-нибудь этнические мотивы, может быть, зеленого и терракотового цвета.
– Прекрасно.
И каждая комната стала объектом критики. К тому времени, когда они подходили к спальной части дома, Адриано стал испытывать отвращение к большей части своей мебели.
После посещения комнаты для гостей номер два Фиона остановилась напротив него с озабоченным видом.
– Мне приходят в голову противоречащие друг другу мысли, Адриано, – сказала она ему.
– О чем? – спросил он, прищурив глаза. И вздохнул с облегчением, когда она сказала, оглядывая девственную белизну комнаты:
– Я не могу сказать, что мне не нравится что-либо из увиденного, но я бы никогда не выбрала такой вид декора для себя. Все это очень впечатляюще и красиво, но слишком холодно и лишено уюта. Но ты живешь здесь уже много лет, и этот дом тебе нравится. В таком случае, я не подхожу на роль человека, который бы выбирал отделку для Эльсинор Хаус. Может быть, тебе все же нужен профессионал?
– Я полностью доверяю тебе, любимая.
Ласковое обращение вкупе со взглядом мягких черных глаз достигло желаемого эффекта: Фиона на минуту забыла, о чем она говорит.
– Я выберу вещи, которые тебе совершенно не понравятся, если судить по тому, что я видела здесь. И давай говорить по-честному, Эльсинор Хаус – твой дом, а не мой.
Адриано уже начал ненавидеть демаркационную линию, которую он ранее с таким тщанием провел между ними.
– Пожалуйста, перестань так часто говорить о твоих обязанностях в качестве моей служащей.
– Я не могу не обращать внимания на эту маленькую деталь, – сказала скованно Фиона. – Ты платишь мне фантастическую зарплату, спасаешь меня из лап кредиторов, поэтому я хочу вернуть тебе долг, выполнив работу хорошо.
– Как твой начальник, – передразнил ее Адриано, почти не скрывая своего гнева, – который платит тебе фантастическую зарплату и спасает тебя от лап страшных кредиторов, я приказываю тебе закончить отделку дома именно так, как ты сама выберешь. Используй свое воображение, а результат оценю я.
Он повернулся и широкими шагами пошел по коридору, покрытому белым плюшевым ковром.
– Тебе вовсе не обязательно пылать так, как будто ты бенгальский огонь на венецианском маскараде, – сказала ему Фиона.
Данное высказывание заставило Адриано остановиться и улыбнуться. Он повернулся к своей гостье лицом и обнаружил, что она не сдвинулась с места.
– А тебе не обязательно занудно повторять о твоем статусе служащей.
Они некоторое время смотрели друг на друга с разных концов коридора. Фиона хотела сказать Адриано, что все, сделанное им ранее, было направленно именно на то, чтобы она не чувствовала себя ничем большим. Но она ничего не сказала. Это заставило бы их маленький мыльный пузырь счастья лопнуть и превратиться в пену. А она хотела продлить жизнь этого пузыря как можно дольше.
Наконец Фиона слегка пожала плечами и сделала шаг вперед.
– Если ты не против моего вкуса, тогда я обставлю твой дом, как если бы он был моим собственным домом, – сказала она.
И была вознаграждена одной из его горячих улыбок.
– Сейчас, я думаю, самое время посмотреть на мою спальню, – пробормотал Адриано, ни на секунду не отводя взгляда от ее приближающейся фигуры. – Это единственная в доме комната, которую полностью обставил я сам.
Он настежь открыл дверь. Здесь не было ничего от безликой красоты предыдущих комнат. Тут все дышало мужественностью. Низкая кровать была покрыта покрывалом глубоких темных тонов, к которому хотелось прикоснуться. Напротив одной стены стоял комод, сделанный из клена, по его поверхности вилась затейливая резьба. Почти весь пол скрывался под огромным чувственно-алым персидским ковром. Тяжелые темно-синие оконные занавеси были последним штрихом в комнате, полной эротизма.
– Тебе нравится? – прошептал Адриано в ее ухо.
Фиона зачарованно кивнула в ответ. Ее поразило, что цвета отделки были здесь каждый на своем месте, в волнующем взаимодействии противоположностей.
– Покрывало сделано из шелка, – сказал он мягко. – Невероятное ощущение для обнаженной кожи. Хочешь попробовать?
Одна мысль об их обнаженных телах, переплетающихся на шелковой поверхности покрывала, заставила ее кожу покрыться мурашками предвкушения. Полный уверенности в ее согласии, Адриано взял Фиону за руку и подвел ее к кровати, оставив ее одну ненадолго для того, чтобы задвинуть занавеси. Комната погрузилась в мягкий полумрак.
– Будуар, – сказала Фиона, когда он зажег свечи, стоящие на комоде. – Таким было твое намерение, когда ты создавал эту комнату?
Адриано кивнул и не стал уточнять, что это был будуар для него одного. Ни одну из женщин он не привозил сюда, предпочитая принимать их в своем пентхаузе в Чикаго. Фиона была первой, но будь он проклят, если она узнает об этом.
Он вернулся к ней и поцеловал ее в подбородок, одновременно вытаскивая полы ее блузки из-под пояса юбки. Издав невольный стон от прикосновения к ее обнаженной груди, он провел большими пальцами по твердеющим соскам и полуприкрыл глаза, пока Фиона стягивала блузку через голову. Затем юбка, за ней последовало кружевное нижнее белье… Она была права. Занятия любовью в машине не могли сравниться с удовольствием от вида ее восхитительного обнаженного тела.