— Эй, босяк, обожди!
Кипятилов остановился. Подбежав к нему, запыхавшаяся Клава спросила:
— Ты, баклан, где взял водку?
— В твоем сельмаге, — как ни в чем не бывало ответил пастух.
— Ломанул замок?!
— Нека, гвоздем открыл.
— По зоне соскучился?… Ну, блатяга, упеку тебя в казенный дом!
— Не поднимай хипиш по пустяку. За мелочовку теперь не садят. Отделаюсь штрафом.
— Показывай, что украл!
Кипятилов раскрыл пакет. Там было две поллитровки с водкой «Столица Сибири», булка белого хлеба и кругляш колбасы.
— Где остальное? — прищурясь, спросила Клава.
— Один поллитряк отдал Сумеркину. Запиши это на наш с Кузьмой счет. Мы уплатим.
— А выручку кто вернет?
— Какую выручку?! — удивился Кипятилов. — Не лепи горбатого! Деньги я не брал. Можешь обыскать. У меня в карманах пусто, как у грешника на душе.
Обыскивать Шиферова не стала. Она никогда не оставляла выручку в магазине. Хранила ее вместе со своими деньгами в тайнике на квартире. Однако для порядка спросила:
— Честно, не брал?
— Гадом стать!
— А зачем в лес направился?
— Хочу в кибитке, у старого пастбища, перекусить да вздремнуть на лавке. Не раздувай, Клаша, ноздри. Мы с Кузьмой, правда, уплатим за взятое в долг.
— Ну, алкаши!.. Прямо беда с вами…
Шиферова, брезгливо поморщившись, пошла в село, к магазину. Оглядев открытый гвоздем замочек, зацепленный дужкой за кольцо пробоя на дверном косяке подсобки, села на ступеньку крыльца и задумалась. Вот-вот должен был приехать Сидоренко, но отдавать ему деньги вдруг опять расхотелось. Очень уж подходящий выпал случай, чтобы под предлогом неожиданной кражи затянуть отдачу, а там авось еще что-нибудь удачное подвернется…
Приехавший с Денисом Филоновым Сидоренко застал Шиферову в слезах. Всхлипывая и вытирая надушенным платочком «поплывшие» от размокшей косметики глаза, Клава придумала легенду, будто приготовленные для возврата десять тысяч лежали под прилавком в магазине. Уголовный блатяга Кипятилов, пристроившийся в селе пастухом, украл их вместе с тремя бутылками водки и теперь обмывает удачу в вагончике возле бывшего пастбища, где грибники собирают шампиньоны.
— Ты не сочиняешь? — недоверчиво спросил Сидоренко.
— Ей-Богу, Николай Григорьевич, сама видела, как Эдик поплелся туда, но побоялась с ним связываться, — поклялась Клава.
— Эдика я знаю, — сказал Филонов. — Подвернувшиеся на деле бабки Чайник не оставит. Поедем, шеф, к пастбищу. Отымем у нахала тысячи, пока не прокутил их.
Сидоренко согласился. По знакомой дороге управлявший «Жигулями» Николай Григорьевич в считанные минуты подъехал к вагончику. Кипятилов сидел за столом с ополовиненной поллитровкой и закусывал колбасой с хлебом. Грузный Филонов, едва протиснувшись в узкую дверь, усмешливо сказал:
— Салют, Чайник.
— Здравствуй, Фазан, — не прекращая жевать, ответил Кипятилов.
— Киряешь?
— Киряю. Стакана нет. Если будешь из горла, бери пузырь и глотай сколько духу хватит.