– Что значит, как прежде?
– Завещание отец написал давно. Движимое и недвижимое имущество делится на три доли. Как я уже говорил, есть небольшие суммы, которые отец выделил садовнику Питеру, дворецкому Джону и миссис Стюарт. Пять тысяч фунтов отец завещал на благотворительность. Все остальное поделено между тремя наследниками.
– Я не вижу у вашей сестры мотива для убийства отца. Ну, поворчал старик… Однако ведь не лишил наследства!
– В том-то и дело… Он продолжал напоминать ей об этом. При встречах настаивал, чтобы она не позорила имя Кэмпбеллов, угрожал, что не оставит ей ничего. Они часто спорили. Папа пытался образумить ее.
– А что она на это отвечала?
– Вообще-то Джесси не особо реагировала. Она лишь смеялась и говорила отцу, что он старый ворчун.
– А мне нравится ваша сестра. И она права, знаете ли.
– Только одно дополнение. В сентябре, за три недели до смерти отца, она вновь присутствовала в качестве «друга» в суде, и клиент процесс проиграл. Такое бывает и у хороших адвокатов. Однако после процесса в газете появилась неприятная статья о том, что занятие «подруги Мак-Кензи» по фамилии Кэмпбелл – дочери уважаемого сэра Эндрю Кэмпбелла – весьма странное. Есть подозрение, что она не платит налоги. Да, журналист постарался… – Арчи сердито фыркнул. – Когда отец увидел эту статью, он очень рассердился. Вызвал Джесси на разговор и реально пригрозил лишить имущества и денег, если она не прекратит заниматься подобным бизнесом.
– Но непослушная дочь не пошла на уступки отцу?
– Не пошла. Она сказала, что проживет и без его денег.
– Вообще-то, Арчи, мне кажется, у вашей сестры сильный характер.
Арчибальд улыбнулся.
– Она с детства была упрямая. Джесси младшая. К тому же девочка. Ее все любили, баловали, – сказал он и как-то смущенно посмотрел на Макса: – Я люблю сестру. Но я перестал доверять ей. Я перестал доверять моим родным, а это плохо. – Он покачал головой, закрыл лицо руками. – К тому же дядя Роберт считает, что Джесси могла… поступить так, чтобы не лишиться наследства. Вы же просили честно рассказать обо всех возможных версиях.
– Я приму к сведению. Но все же, мне кажется, вопрос с наследством несколько притянут за уши. Так у нас говорят.
– Но мотив у нее есть, согласитесь?
– Очень слабый мотив. Однако давайте оставим эту версию как рабочую, – согласился Макс. – А вы? Вы подозреваете свою сестру?
– И сестру. И брата. И даже садовника.
– Садовника?
– Угу…
– И какой же мотив у садовника?
– Пока мотив не просматривается, – вздохнул Арчибальд. – Но парень мне несимпатичен. Возможно, такое личностное к нему отношение мешает мне логически мыслить.
– И чем же он вам неприятен?
– Знаете, в течение сорока пяти лет садовником в поместье работал Питер Грант. Сколько я себя помню, я помню и Питера. Ему под восемьдесят. Он долгое время был одинок, женился, когда ему было далеко за сорок. У него родились два сына. Семья всегда проживала в сторожке, на территории поместья. Они и сейчас там живут. Отец не возражал против того, чтобы они остались жить в поместье. Наверное, привык к нему за все эти годы. Но наступил момент, когда Питеру стало трудно исполнять свои обязанности. И за садом теперь ухаживает его младший сын Томас.
– И Томас, по-вашему, не справляется со своими обязанностями?
– В том-то и дело, что справляется прекрасно.
– Тогда откуда взялась эта неприязнь?
– Не могу объяснить.
– И все же постарайтесь. Это важно, Арчи.
– Он… Ну, однажды он проявил внимание к моей дочери.
– О! Отцовская ревность?
– Наверное.
– Возможно, потому что парень – просто садовник, а ваша дочь – мисс Кэмпбелл?
– И это тоже.
– Но ваш отец женился на обедневшей русской княжне, у которой, кроме фамилии, ничего не было. И они прожили долгую счастливую жизнь.
Арчи улыбнулся:
– Эта княжна знала пять языков, играла на фортепьяно, имела профессию медсестры… А парень лишь школу закончил. А может, и не закончил. Мне показалось, он был слишком навязчив. Я даже сказал Питеру, его отцу, что Томас ведет себя неприлично. К тому же у Эмили, дочери, он ответных чувств не вызывает.
– И давно вы разговаривали с его отцом?
– Два месяца назад. Вся семья собралась на семейное торжество. Я наблюдал в окно, как этот… Томас остановил мою дочь, удерживал ее за локоть и что-то говорил ей. Я вынужден был открыть окно и позвать ее. Только после этого он оставил ее руку.
– А как объяснила его поведение Эмили?
– Отделалась шуткой.
– Да?
– Сказала, что мальчик-садовник просто влюблен. Однажды она ему улыбнулась и немного с ним поболтала. Томас возомнил бог знает что.