Гадюка попыталась обернуться, но дарай-князь этому мягко воспротивился. Нельзя, чтобы она видела его в полной форме - это могло разрушить тщательно созданный образ.
- Кого-то ждем, змейка-красотка?
- Может быть.
Он снова коснулся чешуйчатой шеи губами, затем положил на шею пальцы.
- Так ты принес информацию?
- Разумеется. И еще, я хотел бы вам обещать, леди Генрика: ваша дочь получит собранные вами для нее деньги и займет место, предназначенное ей в обществе по праву рождения. Даю слово.
- Что?
Она что-то поняла, попыталась дернуться, но было уже поздно. Тонкие, сильные пальцы целителя сжались, ломая хрупкие позвонки. Смерть была не совсем мгновенной, но, по крайней мере, безболезненной. Затем лишь осталось обставить все так, чтобы дело выглядело результатом очередной разборки между преступными кланами.
В смерти ее черты вновь обрели врожденную аристократическую красоту, которую почти удалось заглушить броской чешуе и не обработанным должным образом шрамам.
Аррек ушел не оглядываясь.)
* * *
(... взрыв в секретной штаб-квартире террористической организации "Свобода и воля"...)
(... ворвались в комнату, выдернув из постели. Белобрысый мальчишка успел схватить лежавший тут же, под подушкой, пистолет, но удар прикладом в зубы его мигом успокоил. Пленника выволокли в коридор.
- Вы обвиняетесь в нападении на военную базу номер восемь Его Императорского Величества вооруженных сил...
Светловолосый затравленно огляделся. Братья и сестры по борьбе валялись тут же, харкая собственной кровью, тихо скуля от ужаса и ярости. Это был полный конец. Теперь из них вытянут все о нападении, все планы, все. Виновные в гибели сотен слизняков в форме найдены, и уж кто-кто, а мразь, нацепившая корону, не упустит шанса устроить образцово-показательную казнь.
Конец. А Дишновски, на которого можно было бы все свалить, не нашел ничего лучше, как погибнуть во время штурма!
Кто же предал?)
* * *
Сен-образ нахлынул и истаял, оставив после себя лишь память о произошедшем не со мной.
Я молчала. Уши прижались к голове, глаза так полыхали, что комната расцвечивалась бесконечным калейдоскопом разноцветных бликов.
Я молчала.
Аррек сидел рядом, на расстоянии вытянутой руки, и длинные черные пряди красиво падали на совершенное лицо. Серебристо-стальные глаза смотрели внимательно и испытующе. Он ждал, ждал с бесконечным терпением охотящегося тигра.
Я отчетливо поняла, что сейчас ляпну какую-нибудь невероятную глупость.
- Ты... очень продвинулся в искусстве плетения сен-образов. Это был... прекрасный образец. Шедевр... в своем роде.
Он отчетливо и по-кошачьи фыркнул. Глянул глазами, в которых плясали полупьяные демонята.
- И это все, что ты можешь сказать?
- Ну... я не разбираюсь в операциях по похищению оружия массового уничтожения. А в сен-образах кое-что понимаю. Лучше говорить о чем-то, в чем разбираешься, так?
Он молчал. Смотрел. Ждал.
Я встала, разметав подушки крыльями, прошлась от стены к стене. Ауте. Правительница хренова. Он ведь из-за этого и удрал от арров - чтобы не быть замешанным в такую вот, с позволения сказать, политику. Не из-за высоких моральных соображений, а руководствуясь обычной кошачьей брезгливостью. И вот теперь я, недолго думая, втянула его в очередную кровавую баню. Могла ли я поступить по-другому? Нет. События последнего дня только подтверждали очевидное. Торпеды были нужны, нужны позарез. Не из-за убойной силы эль-ин в случае чего и похуже могли учинить, да и арры тоже. Из-за репутации, которая в Ойкумене сложилась у этих малюток. Причем поручить их добычу своим было нельзя - те бы, конечно, достали, но и наследили бы так, что остроконечные эльфьи ушки за много парсеков торчали бы над всей операцией. А вот арр, приученный творить высокую политику так, дабы никому и в голову не пришло, что замешан Эйхаррон... И только такая дуреха, как я, могла не сообразить, что провернуть все, не светя особыми сверхъестественными способностями, не вызывая даже подозрений о самой пропаже, можно было, лишь утопив всех свидетелей в крови. Проклятые психографы позже выявили бы любую попытку ментального воздействия на персонал, да и вообще с аппаратурой, отслеживающей применение пси, в Ойкумене проблем никогда не было.
Я должна была это увидеть сразу. Я не увидела. И Аррек арр-Вуэйн был так добр, что ткнул меня носом в собственную тупость, как нашкодившего котенка тыкают в дерьмо, дабы преподать надежный и доступный для понимания урок.
Котенок уперся всеми лапами и решил сопротивляться до конца.
- Что ты хочешь услышать, Аррек?
Красивый, соблазнительный, с пальцами, способными как исцелять, гак и ломать шеи, он всем своим видом показывал, что все, что бы я ни сказала, ему очень интересно.
- Что я не одобряю лишних смертей? Что меня трясет из-за того, что ты был с другой женщиной, даже если после позаботился ее убить? Или именно из-за того, что ты об этом позаботился?
Я резко остановилась перед ним, завернувшись в золото крыльев и как-то упрямо, чуть вбок склонив голову.
- Ты хочешь, чтобы я тебя судила? Надавала пощечин? В ужасе убежала? Я сделала шаг вперед, раздраженным жестом отведя назад вечно лезущие в глаза волосы. - Плакала о тебе? Утешала тебя? Любила тебя? Я не понимаю тебя, Аррек, я тебя, наверно, никогда не пойму. Я не знаю, кто ты и что ты, но мне это нужно и в политическом, и в, мать его через Ауте в преисподнюю, личном плане! Так что прекрати свои дурацкие игры, скажи, что тебе от меня надо, и я это сделаю!
Он откинулся назад и захохотал. Красивым, сочным и таким будоражащим смехом. Ауте, в каком бреду мне, могло прийти в голову, что из этого брака что-нибудь может получиться?
Я обессиленно рухнула на пол, плотно обхватив себя крыльями и беспомощно глядя на него снизу вверх. Аррек махнул рукой, давя нервные смешки, которые, как я неожиданно поняла, были единственными признаками стягивающего его огромного напряжения, и отчаянно покачал головой. Затем вдруг помрачнел, ссутулился.
- Знаешь, малыш, я ведь понимаю, что эти дурацкие торпеды нужны были не просто как украшение для спальни. Ты уже тогда что-то почувствовала?