Истинной душой Эль.
Это был Шеррн-онн.
Приземление.
Как, во имя всех демонов Ауте, я умудрилась оказаться властительницей этого невероятного города? Здесь, должно быть, какая-то ошибка.
Как всегда, при приближении к центру собственной власти накатили сомнения: с чего они решили, что я справлюсь с ролью Хранительницы, пусть даже и Хранительницы-регента? Почему я позволила себя уговорить? Я не гожусь для этой работы, я не должна, я не смогу... Привычная мысленная жвачка, которой время От времени нужно отдавать свое время ради профилактики, дабы не стать излишне заносчивой.
Мысли бежали по знакомому кругу неуверенности и самобичевания, и я перестала обращать на них внимание. Не до того. Крылья чуть подрагивали от предвкушения счастья, в то время как ноги сами несли в сторону детских покоев. "Лейруору. Сейчас я увижу ее. Мою Лейри, мою дочь. Приемную дочь. Помни приемную. Никогда не смей об этом забывать!"
И вообще, политика - бред. Первейшая обязанность регента: воспитание юной наследницы. Так что заканчивай чувствовать себя виноватой и займись своими прямыми обязанностями!
Огромное окно, во всю стену, открывается в большой зал. Я припала к прозрачному материалу, прижав ладони и жадно вглядываясь в происходящее на тренировочной площадке. Там над каким-то узором, начерченным на полу, склонились две серебряноволосые головы. Одна, в комплекте с белыми крыльями, фиалковыми глазами и отвратительнейшим характером, принадлежала Зимнему. Вторая - девочке лет десяти, одетой в помятый костюмчик, с резковатыми, дергаными движениями и пустым лицом. Лейруору тор Шеррн, наследница клана Хранящих, будущая Хранительница Эль-онн, надежда нашего народа.
Зимний потянулся, откинулся назад, стремительно вскочил на ноги. Осторожно взял за руку пассивного ребенка и повел его к выходу.
Меня затопила волной самой черной, самой злобной, недостойной ревности. Между мной и Мастером Оружия клана Атакующих было множество разногласий. Ауте свидетель, для некоторых из них даже были серьезные основания. Но причина постоянного раздора не в этом. Камнем преткновения была Лейруору. Зимний являлся биологическим отцом и законным учителем девочки. Он проводил с ней все время, которое оставалось после выполнения обязанностей куратора по вопросам контактов с человечеством и лидера Атакующих. Обучал ее всему, начиная от языков, кончая самообороной, заботился о ней, спал у ее порога, пел ей древние песни и плел запутанные сен-образы. Я завидовала. И ненавидела. Каждый раз, глядя на этих двоих, мне казалось, что хладнокровный убийца, уничтоживший ее мать и бабушку, не имеет права находиться рядом с маленькой принцессой. Но он был ее отцом. А я - всего лишь приемной матерью. И я смирилась.
Зимний оставался безупречно вежлив. Вот и сейчас, увидев меня, он коротко поклонился и исчез, оставив ребенка стоять, бездумно уставившись в пространство.
- Привет.
Я чуть скованно и застенчиво приблизилась к Лейри, с трудом удерживаясь от того, чтобы не начать улыбаться, точно последняя дура.
Она даже не посмотрела на меня.
- Приветствую Вас, Хранительница Антея.
Голос звучал плоско, напрочь лишенный интонаций дай каких-либо чувств. Но я уже сейчас вслушивалась в него с наслаждением, предвидя, какое прекрасное звучание эти обертоны приобретут через несколько лет. Сейчас же она не рада и не опечалена, она не знает, что это такое, и не узнает еще много лет.
- У нас сейчас будет урок изменений. Вопрос она не задала, но я ответила.
- Да.
- Она подняла глаза - огромные, фиалковые, как у отца, и совершенно пустые. Гладкая черная кожа, серебристые волосы - когда-нибудь эта девочка станет дивной красавицей. Когда-нибудь...
Эль-ин взрослеют не так, как люди. Мы рождаемся, отягощенные всем грузом наследственной памяти, спутанными знаниями прошлого, которые были накоплены;. Мальчиков с первого мгновения учат разбираться всех этих горах информации, сортировать, блокировать и в конце концов создавать на ее основе, опираясь на индивидуальный опыт, свою собственную личность. С девочками сложнее. Им искусственно не позволяют приблизиться к осознанию себя лет до одиннадцати, когда их организм под действием безумной волны гормонов становятся бесконечно гибким и пластичным. И вот тогда ИМ позволяют изменяться. Изменять себя и окружающее, Причем изменять не внешнюю форму, а глубинное, внутреннее содержание. Быть танцовщицами. Вене. Эти способности почти у всех уходят, едва появляются первые намеки на подлинное сознание, тогда же и начинается медленное, трудное формирование личности во взрослом уже теле.
Пока же... Пока же фиалковый взгляд оставался пустым, голос плоским, и, хотя она знала всех своих учителей, знала, что Зимний будет учить ее владеть своим телом, Аррек - развлекать рассказами о далеких цивилизациях, я - мучить, заставляя кости и ткани менять первоначальную структуру, ей было абсолютно все равно, с кем заниматься. И слава Ауте, потому что, будь она способна запоминать эмоциональные уроки, давно бы уже билась в истерике перед каждым моим посещением и болью: ведь каждое мое посещение означало для нее физическую боль.
Мы вышли на площадку.
- Очень хорошо, Лейруору. Сегодня попробуем немного усложнить задачу. Танец и изменение должны идти одновременно, перетекая из одного в другое, сливаясь и дополняя друг друга.
Я вскинула руки, на минуту застыла, вслушиваясь в тихий рокот барабанов где-то глубоко внутри. Качнулась. Вздрогнула. Развернулась туго сжатой пружиной - движение и ритм, ритм и движение.
Волна изменений пробежала по всему телу четко видимой зеленой полосой, и там, где она проходила, плоть становилась растением, клетки вдруг наполнялись хлорофиллом и жадно впитывали редкие солнечные лучи, цветя, живя. И тут же - вновь к животной форме, к первозданному алебастру вене линии Тей.