Я подошел к подстилке, нагнулся и поднял перчатку, чтобы повесить ее на стену. Выпрямляясь, я нечаянно зацепил и перевернул деревянную чашку с эликсиром, в котором до этого плавала айя.
– Плохой знак, – пробормотала Ракш. – Пропадешь ведь. Может, передумаешь? Я отрицательно покачал головой.
– Ну хорошо, – сказала Ракш, вставая и беря меня за руку. – Но смотри, не жалей потом, ты сам хотел
Ее рука как бы машинально скользнула вверх по моему предплечью и задумчиво замерла на ключице. Ракш была явно обескуражена моей холодностью и никак не хотела признать поражение.
– Так чья это втиральня? – снова спросил я, выходя вместе с Ракш из комнаты. – Кому нужен этот фасад?
– Увидишь, – сказала Ракш. – Я тебе обещаю, ты увидишь все сам.
Выйдя из комнаты, она взяла меня за руку и повела за собой. Пройдя буквально несколько шагов, она отдернула на одной из дверей занавеску и вошла в другую комнату, в которой не было освещения и которая, как я понял через несколько минут, оказалась на самом деле коридором. Вскоре я ощутил, что пол коридора стал покатым. Судя по всему, мы уже находились в лабиринте. Если верить легенде, именно здесь рождались детеныши драконов. Я понимал, что из его дьявольского клубка мне самому не выбраться. Однако страха я не испытывал, поскольку абсолютно доверял идущей рядом Ракш. Все это время она держала меня под руку, то прижимаясь губами, то потираясь левым ухом, а иногда поглаживала мне талию и затылок или же нежно касалась ладошкой низа моего живота.
К счастью, я на самом деле задвинул Ракш так далеко в прошлое, что ей никак не удавалось оживить мое воображение. Я вспоминал ее невидимые сейчас крепкие ноги, широкие бедра, большую твердую грудь и с тихой ностальгической грустью думал о том, что совсем недавно испытывал мгновенную эрекцию, едва услышав ее низкий с легкой хрипотцой голос. Сейчас мне казалось просто невероятным, что это происходило когда-то на самом деле.
– Придется ждать, – предупредила Ракш.
– Долго? – поинтересовался я, вспомнив о клоуне.
– Как получится, – ответила Ракш уклончиво. – Думаю, что нет.
В какую-то минуту мы остановились. Я вздрогнул и напрягся, ожидая, что Ракш специально выбрала такое укромное место, чтобы в последний раз попытаться уговорить меня вспомнить былое. Однако опасения мои были беспочвенны. При нашем появлении зажегся далекий фонарь, в слабом свете которого я разглядел подходящего к нам мужчину.
– Ну вот, – удовлетворенно сказала Ракш. – А теперь тебе завяжут глаза.
– С какой стати? – грубо спросил я, делая шаг назад.
На самом деле мне было абсолютно все равно, но я понимал, что должен возмутиться, если не хочу вызвать у Ракш подозрения.
– Не обижайся. – Ракш мягко коснулась моего плеча. – Тебе же лучше. Зачем тебе что-то видеть? Там, куда мы идем, другие порядки, не те, что у нас. Если тебя поймают, ты не сразу отправишься к Молчащему Оракулу. Прежде чем ты умрешь, из тебя вытащат все, что можно. Поэтому надень повязку. Я не хочу, чтобы ты случайно кого-нибудь предал. Как только мы доберемся до канализации, я ее тут же сниму.
Она ловко обмотала мне голову эластичным бинтом, который принес мужчина, и мы двинулись. Теперь пол уже не понижался, зато постоянно сворачивала дорога. Вначале я считал повороты, но потом сбился и бросил это дело. Только один раз я услыхал на некотором отдалении невнятные мужские голоса.
Что ждало меня в конце этого пути? За кем я вел сейчас смертельно опасную охоту? Сутки назад я начал искать ответы на эти вопросы. Скорее всего через пару периодов я буду их иметь. Но кто мне скажет тогда, успею ли я воспользоваться полученным знанием?
– Чем сейчас занимаешься? – спросил я, только чтобы заполнить паузу.
И услышал ответ, поразивший меня, словно удар тока.
– «Отказников» трясем, – сказала Ракш и, заметив, что я не понял, добавила: – Ну, тех, кто займы под восстановление не дает.
В тоне ее я отчетливо услышал усмешку.
– Так у них, может, и нету, – стараясь быть справедливым, заметил я.
– А у кого есть? – хищно парировала Ракш. – Зато хоть безопасно!
– Как это "безопасно"? – поразился я.
Некоторое время Ракш шла молча – видимо, просчитывая, чем ей это грозит и не лучше ли будет прекратить сорить информацией. Наконец она приняла решение, которое сочла верным.
– Клешня зря бы список не принес. Несколько минут я переваривал услышанное.
– Значит, – неуверенно сказал я, – ты убеждена, что за них вам ничего не будет? Ракш рассмеялась.
– Ты долго отсутствовал, – произнесла она тоном, плохо вяжущимся со смехом. – Давай-ка снимай повязку. Теперь можно.
Когда я размотал бинт, она уже открыла железную дверь в стене, за которой, слабо фосфоресцируя в темноте, журчал отвратительно пахнущий поток. Падавший в проем свет высветил покрытые блестя щей слизью глинистые берега, и я содрогнулся, представив себе, что произойдет, если я поскользнусь. Судорожно цепляясь за еле заметные выступы в стене, я пробирался по узкому берегу следом за Ракш. Казалось, что прошла вечность, пока мы на конец не достигли подножия полуразрушенной лестницы, упирающейся, как я увидел, стоя уже на ступеньках, верхним своим концом в глухую кирпичную стену.
Я шел следом за Ракш и не заметил, на что она нажала, когда нагнулась. Однако стена вдруг пришла в движение, огромный ее кусок, скрипя, повернулся вокруг оси, и мы протиснулись в образовавшуюся щель. Даже без объяснений я понял, что мы во втиральне скавра. Мы стояли в одном из закоулков внутреннего лабиринта втиральни, и я мысленно позавидовал Ракш, которую, очевидно, совершенно не беспокоила мысль, как мы выберемся отсюда.
Здесь снова не было света, но Ракш уверенно продвигалась вперед, держа меня за руку. Мне показалось, что мы шли очень долго, но, когда я смог взглянуть на часы, оказалось, что прошло всего десять минут. В конце нашего пути Ракш втолкнула меня в какую-то каморку, сухо распорядившись в спину:
– Садись и жди.
– Здесь можно разговаривать? – шепотом поинтересовался я.