— Жаклин, это Мишель Леду — мой однокурсник. Показывай апартаменты! — Я подмигнула кузине.
Она понимающе закивала.
— Вот, пожалуйста, лоджия, вид на Эйфелеву башню.
Но овернец мало интересовался жильем, а взволнованно пожирал глазами белесые кудри кузины и модные тощие ноги от ушей. Причем Жаклин явно была выше его сантиметров на десять.
— А я музыке учился, у меня папаша — скрипач, — глупо сообщил он, заметив наконец занимавший половину квартиры концертный рояль. — Можно, я для вас поиграю?
— Я, пожалуй, пойду, — сказала я.
Глава 28, в которой мне позвонила жадина Жаклин
Первой мне позвонила жадина Жаклин.
— Сестренка! Я ничего ему про квартиру не сказала, мы и не говорили про нее вовсе. Мы играли на рояле в четыре руки! Я сразу поняла, ты просто искала повод для нашего знакомства! Ты больше чем кузина! Это же просто чудо какое-то, а не человек! И какое красивое имя — Мишель! Я без ума от счастья! Он назначил мне свидание у Эйфелевой башни!
— Могли бы и дома кофейку попить. Завтра дождь обещали.
— Я не хотела тебе говорить, но он сделал мне предложение, и я почему-то согласилась… Все-таки он твой близкий друг, ты не стала бы знакомить меня с кем попало.
Через полтора часа на связь вышла вторая сторона, позвонив непосредственно в мою дверь.
— Иретта! — заорал с порога чудо-человек с красивым именем. — Делай что хочешь, но, умоляю, прикрой меня в институте на месяц!
— Я что, деканат?
— Ты лучше! Ты настоящий друг! У нее такая фигура! Это женщина моей мечты!
— А я мужик, по-твоему?
Восторги на минуту угасли.
— Я тебя обидел? Я сделал что-то не так? Как же нам теперь быть? Я хотел с ней на месяц в Грецию смотаться…
— Ну и мотайся, мне-то что. — Я постаралась произнести это как можно гаже.
— Я — подлец?
— Дурак ты. Она только что мне звонила, я искренне рада за вас.
— Значит, поможешь? — повеселел Леду.
Я пожала плечами, я пока и сама не понимала, зачем их познакомила.
— Только у меня еще одна просьба. Ну пожалуйста!
— Нашел благодетельницу!
— Ты правда самая настоящая моя благодетельница! — Он приложил руки к груди, а потом зачем-то вытащил из карманов свои капиталы. — Можно, я их у тебя оставлю? А?
Я только усмехнулась. Оверня и есть оверня.
— Боишься потратить все сразу на любимую женщину?
— Да. Я хочу, чтобы нам с ней и потом было на что жить. Я же говорил тебе, что собираюсь открыть собственное дело, а деньги, которые мне были нужны на квартиру с видом на Эйфелеву башню, экономятся при помощи моей крошки Жаки. Так что часть этой суммы мы с ней имеем полное право потратить на романтическое путешествие, а другую часть…
Он еще долго рассуждал в том же духе, и я чувствовала себя не очень уютно. Тем более что его денег никогда не хватило бы на квартиру с видом на Эйфелеву башню. Впрочем, вероятно, все влюбленные овернцы таковы… Только в кого он влюблен, в Жаклин или в Эйфелеву башню?
А на что ты рассчитывала, когда повела его к кузине? — спросила я себя. Но ответа не находилось.
— Так я оставлю здесь мои деньги?
Я растерянно кивнула.
— Давай вместе пересчитаем, чтобы потом не было недоразумений, и вместе спрячем их там, где ты скажешь. — Он уже разглаживал свои скрученные сбережения на столе.
— Может, еще и номера перепишем? — съязвила я.
— Иретта, я тебе доверяю, ты ж теперь моя родственница!
— Не нравится мне это.
— Что?
— Я никогда не держу деньги дома, тем более такую сумму. Может, ты все-таки откроешь счет в банке?
— Знаешь, мой дед хранил деньги в банке, а его брат — дома. Теперь у моего дяди в Клермон-Ферране бар, ресторан, гостиница, — Леду выразительно загибал пальцы, — и танцплощадка, а мой папаша играет там на скрипке. Нет уж, спасибо большое, банки мне ни к чему! Денежке люб дом да оборот!
И только, когда влюбленный овернец удалился, я наконец поняла, какое счастье мне привалило! Леду не будет целый месяц, я пущу его деньги в оборот! А если я прогорю? Нет, я-то уж точно не прогорю, я знаю, во что их вложить!
Вот тогда-то я и сделала свои первые лекала от сорок восьмого до пятьдесят восьмого размера и на деньги Леду сшила по ним первые собственные изделия. Мишель и Жаклин вернулись, когда я, не удержавшись, закрутила его капитал вместе с прибылью во второй раз. Я панически боялась встречи с Леду, но в результате он чуть не пустил слезу и повторил раз сто:
— Ты лучший компаньон в мире, Риретта! Эйфелева башня, жена-парижанка и оборот! Оборот! Боже! Большего счастья я не мог и желать!