…Опасность!
Я напрягся. В боевой режим не ушел, не было необходимости, но полностью отмобилизовал тело, готовясь к худшему. Потому, как в вагон вошло ещё… Семеро марсиан. Такие же, как и эти пятеро — в шарфах, накидках-флагах, с желто-красными лентами, но со злыми побитыми рожами. Четверо прошли в середину вагона, трое же, узрев «мою» пятерку, направились к ней.
Последовали приветные возгласы, обнимания, рукопожатия, и я понял, что «потерял» ребят — до стадиона их не «довезу». Вошедшие только что где-то отхватили и жаждут реванша; любого, чья позиция не будет совпадать с их, воспримут в штыки и задавят, с удовольствием доведя конфликт до мордобоя. «Мои» же пойдут у них на поводу — слишком велика была энергия, излучаемая троицей.
Один из вошедших выделялся особенно — рожа его казалась самой злой, а взгляд самым ненавистным. Его друзья вступили в дискуссию с «моей» пятеркой, о чем-то друг друга расспрашивая, он же, бросив дежурное приветствие, внимательно осмотрел вагон. Я узнал этот взгляд — поиск жертвы, на ком сорвать злость. Ладно тебе, родной, потерпи! Почти приехали! А то оно в жизни всяко бывает!.. Мысленно к нему тут же приклеился позывной Урод, в смысле моральный.
Первым делом Урод, конечно, посмотрел на меня — я находился ближе всего. И даже сделал в мою сторону шаг, цепляя на лицо наглое выражение превосходства. Но то ли что-то почувствовал, на биоэнергетическом уровне (все люди обладают необъяснимыми способностями, просто все по разному), то ли прочел что-то по моему не менее зверскому, чем у него самого, лицу, но остановился. Правильно, жертва — это тот, кто боится, кто слабее. Бить того, у кого на лице написано, что драться будет до конца, не комильфо.
Скользнул взглядом дальше, к середине вагона, где встали четверо его дружков. Рядом с ними сидели трое парней-латинос, напряженных — кого бы не нервировало такое количество марсиан-фанов в качестве соседей — но спокойных, не чувствующих сгущающихся туч. Эти парни так же были готовы дать отпор, но если я имел вид готового на всё радикала, то они — интеллигенции, до последнего старающейся избегать любых конфликтов.
На парней Урод смотрел долго, но подойти и задеть так и не решился. И дело не только в численном паритете — судя по лицам марсиан, «атакующие» действия из всей дюжины готовы были начинать только эти трое. Но и фактор того, что эта троица сидела рядом с коллегами, в их невидимой, но явственно чувствующейся «зоне ответственности». Знаете, как бывает, подойти к кому-то и задеть, когда рядом стоит твой кореш, не имеющий к этому человеку претензий…
В общем, задирать «интеллигентов» Урод так же не решился. В вагоне, в противоположном конце, оставалось несколько сеньоров и сеньор, но все они были не подходящего для организации «развлечения» возраста. Сейчас марсианам нужна была драка с ровесниками, с молодежью; бить всех подряд — совсем другая история, для которой настанет свое время, и ставки там будут совсем иные. Из молодежи оставалась только девушка, которая на свою беду всё так же сидела в нескольких метрах.
Что ж, девушка — тоже неплохо. Конечно, не драка, но душу потешить можно и с сеньоритой. Настроившись на иной лад, Урод ободрено хмыкнул и подсел к ней, что-то спрашивая.
Та отрицательно покачала головой, ответила нечто краткое и дипломатичное.
Урода ответ не устроил, он продолжил что-то говорить, на чем-то настаивать. С точки зрения анализа было интересно — Урод давил, рожа его приняла надменно-покровительственное выражение; он «осчастливливал» девушку своим вниманием. То есть изначально унижал её, и целью доколебываний были сами доколебывания — никакой конструктивной реакции от нее он не ждал.
Остальные его товарищи прекратили беседу и замолкли, уставившись во все глаза на действо. Причем почти у всех на лицах я видел ехидное выражение. То есть, развлечение не спонтанное, а отрепетированное, осуществляемое не первый раз, с закономерным и ожидаемым финалом. Первой частью которого стало то, что сеньорита не выдержала и отсела, разрывая дистанцию.
У марсиан это не вызвало ничего, кроме улыбок — развлечение идет по плану. Мне захотелось встать и обломать им кайф, прекратить балаган, но, во-первых, грань дозволенного они не перешли, подумаешь, парень к девушке подсел и на пошлости намекнул, а во-вторых, интерес исследователя во мне никто не отменял.