Эмму забрал отец, тучный сеньор с большим пузом, обильно потеющий, то ли от страха за дочь, то ли от вида обильного количества формы, оружия и доспехов. Катарина поговорила с ним тоже, и из школы сеньор Долорес выходил гораздо более спокойным и уверенным.
— Хуан, я тут подумала… — произнесла Эмма, ожидавшая меня в школьном дворе. — В общем, не моё это. Все эти шпионские страсти, риски, драки, стрельбы…
Вздох.
— Я хочу стать дизайнером. Делать одежду. Это моя мечта. Это же здорово — делать одежду! — загорелись ее глаза. — Не то, что стрелять и убивать!
Я подался вперед и притянул ее к груди. Ну да, встал на цыпочки, но то мелочи.
— Эмма, ты не представляешь, насколько мудрую сейчас произнесла мысль! И насколько ты счастлива, что можешь поступить так. — Взгляд мой был направлен вперед, на парапет приснопамятного фонтана, на котором, рядом с беседующими Катариной и сеньором Долоресом, сидели представительницы моего взвода. Отстранился, заглянул ей в глаза. — Удачи тебе! И счастья!
Я был искренен, и она заулыбалась.
— Просто не делай больше глупостей, — продолжил я. — Ты понимаешь, о чем я?
Эмма поняла. Покраснела (для вида, конечно) и уставила глаза в землю. Я же закончил:
— И не суди людей вокруг себя по их виду. Теперь, надеюсь, понимаешь, что вид может весьма и весьма не соответствовать содержимому?
Она вновь улыбнулась
— Да, конечно. Спасибо, Хуан! За всё! Пока?
Я улыбнулся в ответ.
— Пока.
Она помахала рукой и собралась уходить, но вдруг обернулась.
— Хуан, хочешь совет? Как другу?
Я напрягся, переходя во внимание. «Другу»… Звучит неплохо!
— Найди ту девушку, — с жаром произнесла Эмма. — Изабеллу Веласкес. Она любит тебя. Я увидела это в ее глазах.
— Спасибо, — кивнул я. — Обязательно найду! Причем, думаю, искать осталось совсем не долго…
Она довольно хмыкнула и ушла, оставляя в душе одновременно и положительный, и весьма-весьма тяжелый осадок. Впрочем, не в первый раз.
— Приехали. Две минуты! — голос Катарины вывел меня из состояния задумчивой отрешенности. Махнув Хуану Карлосу, я поднял люк со своей стороны и вылез наружу. Обошел машину, перелез на тротуар. Изобретатель последовал за мной.
Я махнул, и мы отошли еще дальше, чтобы у друга не возникало ощущения, что за нами подсматривают и подслушивают. Обманчивое, ибо из машины нас было прекрасно видно, а специально для девчонок я оставил шестую линию активной — чтоб подслушивали. Неспешно достал пачку сигарет, которой разжился у Катарины, «блатную» серебряную зажигалку. Подкурил.
— Спрашивай, — кивнул ему.
Он пожал плечами.
— Я даже не знаю, что спрашивать.
— Ну, спроси, что тебе делать дальше? — усмехнулся я, выпуская в сторону струю дыма. — Кстати, хочешь? — протянул пачку и ему.
Хуан Карлос презрительно скривился и замотал головой.
— Нет, спасибо. Ну и что думаешь, мне делать дальше?
— Это тебе решать, — хмыкнул я.
— Я почему-то думал, что именно это ты и скажешь. — Голос изобретателя лучился иронией и обидой.
— Да, но теперь ты знаешь ВСЁ! — воскликнул я. — Теперь не будет нераскрытых книг и неизведанных секретов.
Я сделал еще пару затяжек, после чего начал лекцию:
— Она убийца, дружище. Ангел королевы. Ее учили убивать, и не представляешь, с какой легкостью она это делает.
Пауза.
— Тогда, в день нашего общего знакомства, она спасла меня в магазине, уложив троих грабителей с пистолетами метательными ножами. Грабителей, которые успели перед этим грохнуть человека, неслабого парня с армейским контрактом за плечами
Еще пауза. Затяжка — для концентрации мыслей.
— Ты хороший парень. Умный. Способный. Смелый. Но ничего не сможешь сделать против двоих-троих ханыг в подворотне. Она же уложит десятерых, причем сама будет выбирать, насколько жестоко это будет делать. У нее нет тормозов и моральных ограничений в этом вопросе. Она — концентрированная сила, чистая энергия. Сможешь ты примириться с такой?
Хуан Карлос молчал. Сжирал глазами землю. Возразить ему было нечего, но сейчас и не требовалось возражать.
— Обычно мужчина ищет женщину слабее себя, — продолжил я. — Которую может обогреть и защитить. Которая была бы хранительницей очага, когда он — охотник и добытчик. Но это обычно, не про этих девочек, — кивок в сторону «Эспаньолы». — Они не плохие, нет, не какие-то монстры. Самые обычные девчонки, со своими проблемами и тараканами, со своими страстями и слабостями. Иногда мне даже кажется, что они более женщины, чем их коллеги за воротами — потому, что честные и не строят из себя!..