- Однако, я сижу перед тобой, ни в чем не раскаиваясь и ни от чего не комплексую. Да ошиблась. Но все имеют право на ошибку. И ты в том числе.
- Так что прекращай, - вновь подвела она итог. - Ты должен сделать выводы, чтобы не допускать подобных ошибок в будущем, где их возможно не допускать. А раскисать - не дело; уныние - смертный грех.
На такой резкой ноте она встала и пошла к двери, но у самых створок обернулась.
- Да, еще, в копилку против твоих самобичеваний. Пускай живым мы никого не взяли, но политического скандала избежали, а потенциального союзника в будущей войне не потеряли. Следствие идет, а значит, какие-то следы, какие-то ниточки за этой троицей потянулись. И ты выжил, несмотря на ранение.
Ты выполнил задание, Хуан. Без потерь в личном составе. Это все-таки победа.
Она улыбнулась
- Что, не согласен? Парируй!
Я вынужденно улыбнулся в ответ, чувствуя, что настроение начинает повышаться. Пока совсем чуть-чуть, почти незаметно, но мне еще долго лежать...
- Спасибо, сеньора! - вырвалось у меня. - Вы настоящий... Командир!
- Я твой куратор, Хуан, - нежно, по-матерински вздохнула она. - Это моя прямая обязанность.
- Ладно, сейчас запущу девчонок. Только твой взвод, остальные, извини, в пролете.
Глядя на мои явно осоловевшие от такой информации глаза, она понимающе улыбнулась.
- Там к тебе в корпусе очередь собралась, просто дикая! И родной взвод, и подруги, и любовницы. Пришлось всех расстроить, особенно любовниц, несмотря на их статус.
Я представил Мишель, которой говорят, что она не имеет права зайти ко мне в госпиталь, хотя я ее вроде как непосредственный подчиненный... М-да!
- Открою секрет, - подошла она ближе и заговорила почти шепотом, - Лея тоже очень хотела тебя проведать. Но я ее отговорила - по политическим соображениям. Чтобы не привлекать к тебе нездорового внимания...
- Так что имей в виду, - продолжила она нормальным голосом, - если б не я - она б у тебя побывала. - Сеньора подмигнула и снова направилась к выходу. - Все, выздоравливай, симулянт! Увидимся! Пока-пока!
Я помахал рукой в ответ. Створка встала на место.
Ну вот, не так уж и плоха жизнь. Действительно, идеальных людей нет. Результат... Да, лажанулся. Да, переоценил силы. Да, повел себя как мальчишка, дорвавшийся до «вкусного». Но если посмотреть на меня, как на мальчишку, не так все плохо и закончилось. Победы, поражения... Главное опыт. Тем более весомый, что заплачено за него четырьмя иглами, прошедшими грудь навылет, которые могли и убить, пройди хоть немного левее.
Ладно, посижу - обдумаю. Время есть. Пока же...
...В этот момент створка вновь поднялась и в палату ворвалось пять визжащих фигур, чуть не оглушившим своим визгом, и мне стало не до самобичеваний.
Глава 3. Возвращение
Глава 3. Возвращение
Omnia mutantur, nihil interit
Все меняется, ничто не исчезает (лат)
Вагон мерно покачивался. Часы показывали без двадцати восемь - я успевал подойти пораньше и разведать обстановку - потрепаться с тем, кого встречу перед первым занятием. А то мало ли, прошло слишком много времени, слишком многое в школе изменилось - не хотелось бы попасть впросак.
Да-да, я ехал в школу, учиться. Ну, как, учиться, в кавычках, конечно. Задолбала сентиментальность, захотелось вновь окунуться в эту атмосферу и понять, что чувствую. Все-таки этот этап жизни никуда не выкинешь, и, несмотря на все случившееся там, он стоит того, чтобы о нем помнить. А заодно разобраться с «ублюдками», которых так красочно описывал Хуан Карлос. Причем я не понимал, какая из причин превалировала.
Школа... Да, она работала, несмотря на конец лета. Дело в том, что ее все-таки прикрыли. На два месяца. После открыли вновь, переведя в нее множество учащихся из других школ, которые так и не открыли.
После же открытия преподаватели, как и положено, активно занимались выпускниками: закрытия закрытиями, а сезон подачи документов и вступительных испытаний в ВУЗы Венеры никто переносить не собирался. И только после выпускников очередь дошла до нас, перво- и второгодков. Каникулы нам перенесут и сократят, само собой, но в данный момент моя сто вторая группа усиленно готовилась к переводным экзаменам, выдерживая нагрузку по пять-шесть пар в день, и было бы неплохо отметиться там лично, благо, мне после госпиталя дали несколько дней на «поправку здоровья».
Итак, часы показывали без двадцати восемь, мне осталась всего одна станция метро, как вдруг в ушах зазвенел звонок, а перед глазами на вихре, на котором я читал скинутую вчера Капитошкой биографию Адриано Манзони, моего сегодняшнего главного врага, вместо имени абонента заплясали всполохи ярко-рыжего пламени.