Наконец уголки губ опустились, слёзы покатились потоком, и она прикрыла лицо руками.
На какой-то миг Джокарт почувствовал подленькое удовлетворение от её слёз и беспомощности. Но тут же это чувство ушло, остался лишь он — обнимающий её вздрагивающие плечи.
— Всё. Успокойся, Лиин, не надо. Я верю тебе…
— Нет. Ты мне не веришь. Ты просто говоришь так, потому что не хочешь видеть моих слёз, — продолжала рыдать Лиин.
Конечно, они помирились. Конечно, бывает в жизни всякое… И конечно же Джокарт умудрился проверить — действительно ли Лиин три дня безвылазно провела в восстановительном центре, о котором раньше он никогда не слышал.
— Это так, — скупо сообщил ему тайный информатор, техник, с которым он познакомился в Их Кафе.
После этого Джокарт дал себе слово никогда больше не говорить и не думать о том, что может причинить боль им обоим.
— Я принёс больше! — торопливо говорил он технику в коричневом комбинезоне, передавая несколько упаковок капсул для «адреналинового всплеска», попавших к нему случайно ещё в начале обучения. — Ты только не проболтайся ей самой или кому-нибудь другому, что я… Ну сам понимаешь…
Ещё он пережил миг озарения, когда очередная головоломка маджонга из запутанной фигуры стала вдруг до безобразия простой, словно детская беспроигрышная комбинация в крестиках-ноликах.
Сначала ему показалось, что перемешивающая машина случайно выложила элементарную для разгадывания фигуру-комбинацию Но когда то же самое произошло и в третий, и в четвёртый раз, он понял!
— Ком, у меня, кажется…
— Вижу, курсант. Сейчас попробуй разгадать ещё одну, контрольную комбинацию. Тогда узнаем точно.
Он разобрал. К изумлению инструктора не в двадцать два действия, как указывала перемешивающая машина оптимальное количество взятий фишек, а в двадцать.
Потом, захлебываясь, он зачем-то втолковывал инструктору, презрев любую субординацию
— Я понял! Машина имела в виду схему распутывания, когда с первого же хода я убираю угловую пару, освобождая сразу четыре фишки. Выглядит заманчиво, но это не так! Я убрал, хотя это на первый взгляд и казалось глупым ходом, два стоящих рядом «бамбука», но потом..
Ещё ему хотелось рассказать о своей любви к Лиин, о том, что всё так замечательно складывается — к «эффекту дельфина» он присоединил и «Глаз орла», а значит…
— Успокоиться! Немедленно! Внешние данные — девятнадцать Же! — почему-то невпопад отвечал инструктор, и вдруг оказалось, что Джокарт находится на полигоне, уже облаченный в СВЗ — Экономить дыхание! Следить за контролем… Антиграв — на максимум!
Только потом, после двадцати минут «силовыжималки», как называли подготовку в СВЗ курсанты, когда Джокарт, еле-еле высвободившийся из зализанных, прочных доспехов, лежал на полу и дышал, будто левиафан на вершине Эвереста, инструктор скормил ему дозу стабилизаторов («это уже третья, кажется») и заговорил спокойным голосом
— Я уже подумал, что ты — как Пит Или те, другие Уйдёшь в себя и не вернешься Потому что так часто бывает — приобретёт курсант «Глаз орла» и у него сразу купол протекает. От счастья. Так что извини, Джокарт, за девятнадцать же На самом деле их было двадцать пять. Даже если бы ты переломал в СВЗ все кости, но остался в норме, в ладу со своей бестолковкой, я был бы счастлив.
— Ну да. Правильно. Не думай задницей, посоветуйся со своей бестолковкой — так говорят нам иногда инструкторы, — возвращался в реальность курсант. И постепенно очертания тренировочного полигона вытеснили из сознания тот хаос, что бушевал всего несколько минут назад.
— Мне очень жаль было бы потерять такого курсанта, как ты.
— Звучит как объяснение в любви, ком, — улыбнулся в ответ Джокарт.
И тут же схлопотал за это час отработок
— Пришёл, значит, в себя? Хорошо. Хотя это и будет теперь для тебя просто детской игрой, но лучше ты будешь тратить свой юмор на фишки маджонга…
За два, вернее, почти за три года учёбы, Джокарт сдружился почти со всеми курсантами. Врагов на курсе у него не было, как, впрочем, не было их и у остальных. Любое проявление крайней несовместимости между курсантами, полярности характеров, перераставшей в неприязнь, тут же пресекалось инструкторами.
— И без этого вам есть куда потратить свою энергию и свою ненависть Если же у кого-то этого добра окажется слишком много — только шепните, как у вас их не станет! — сказал как-то инструктор по ралли
И посадил двух не ладящих между собой курсантов в скутер с двойным управлением.
— Попробуйте не уложиться в норматив! Вышвырну с курсов обоих! Принять задание: Филеас — ускорение и контроль горизонтального стабилизатора, Шиллер — управление. Время пошло!
Скутер с двойным управлением — мучение, хуже некуда. Джокарт сам как-то имел случай убедиться. Если действия одного пилота скутера шли вразрез с действиями другого — всё! Что угодно, до влипания на полном ходу в ограждение трассы.
— На «двойке» только в цирке выступать можно!
— Сказали бы сразу, что это такое наказание. А то звучит как гордо — пилотирование «двойки»!
— Не-ет. Издевательство, точно. Чтоб потом кошмары снились.
Примерно так высказывались все курсанты, которым довелось погонять на этом гравискутере, — единственном и неповторимом на весь ангар. Так сказать, для укрощения строптивых.
Шиллер с Филеасом и в обычной обстановке не могли найти общего языка ни по одному из поводов. С чего началась их вражда — не помнил никто. Наверняка с какой-нибудь мелочи. А уж в скутере они просто готовы были перегрызть друг другу глотки
— Проснись, тупица! Ты же видел, что я ухожу на вираж! Куда ускорение добавляешь?
— Сам тупица! Нужно было накренить «двойку», проскочили бы на центробежной, идиот!
— Я идиот? Нас развернуло из-за твоего дурацкого крена с торможением! В следующий раз постараюсь переломать тебе ноги!
— Смотри, не перестарайся!
Остальные курсанты, те, кто не участвовал в ралли, получили море удовольствия от прослушивания такого содержательного и конструктивного диалога, потому что инструктор переключил на внешний селектор внутреннюю связь скутера.
В итоге эта парочка умудрилась перевернуть «двойку» кабиной вниз и так финишировать. Ни о каком выполнении нормативов не могло быть и речи.
— А теперь, щенки! — говорил инструктор, когда-то командовавший «Шарком» и списанный из-за глубокой контузии после дуэли с «Трепангом» бессмертных. — Я раскрою вам один хитрый секрет. И попробуйте этим не воспользоваться в следующий раз!
Извлеченные за шиворот, словно нашкодившие котята, два недруга демонстративно отворачивались друг от друга, пока инструктор терпеливо объяснял им, какой знаковой системой пользуются танкисты в экстренных случаях, когда внутренняя связь по каким-то причинам переставала действовать.
Курсанты в «двойке» сидели как бы лесенкой — один над другим, имитируя расположение членов экипажа боевого танка, поэтому инструктор говорил:
— Мы делали это так: первый номер может протянуть левую руку и достать лодыжку второго. Второй может дотянуться носком ноги до плеча первого. Два толчка по плечу — реверс и разворот на сто восемьдесят, два толчка и нажать на плечо — разворот, пока не снимут ногу. Два подёргивания за лодыжку — проникающий — кумулятивный. Три — кувалда — бронебойный.
Всё отделение заинтересовалось.
— А почему два, три, а не один и два? — спросил кто-то.
— Потому что один раз можно и случайно задеть А эта система, она как музыка, что звучит в голове В печенках должна сидеть: почувствовал два толчка — даже не раздумывай! Реверс и разворот… Значит, так надо было, ведь шутить в бою никто не будет. Через час, — вновь обращаясь к провинившимся, — чтобы сигналы взаимодействия были придуманы и отработаны, и начнёте пробные выезды. Через два часа — повторите попытку на время. И я не шучу. Не уложитесь — вызываю старшего куратора и объявляю вас негодными к службе. Уматывайте в свою деревню дураков и там разбирайтесь — кто круче? Задание принято? — Два нестройных ответа