— Давай, готовься и береги себя! — Наставляет меня врач, когда я сдала кучу анализов.
Уставшая, я сажусь к отцу в машину. Отец молчит, задумавшись, а мать радостно улыбается. Дура.
— Как сына назовём? — Обращается она к отцу.
Мне это, категорически не нравится, потому что, это мой сын.
— Моего сына, зовут Артур. — Спокойно говорю ей.
— Артур? Почему Артур? Я хотела Витей. — Встрепыхнулась мать.
— Артур? Так этого мудака звали? — Сразу уцепился отец.
— Нет, это будет Артур, а не Витя. И нет, его звали не Артур, папа. — Монотонно отвечаю я.
— А как?
— Никак. — Отворачиваюсь я к окну.
— Но может Витя? Виктор Романович. Красиво же, Роза?
— Артур Романович. Так красивее.
Мать вздыхает, и соглашается. А мы возвращаемся, снова к Евдокии.
По приезду, отец шушукается с Евдокией, а мы сидим с мамой.
— Ну как ты, Роза? — Устало спрашивает она.
— Терпимо. Ты когда приедешь? Я уже устала с этой чокнутой, она тут такие байки травит, что с ума можно сойти. Убийца на убийце сидит, и другого покрывает…
— Потерпи немного. Приеду, через месяца полтора. И уже с тобой тут останусь. Потом, вместе домой вернёмся. — Поглаживает по руке мать.
— Лиза, собирайся. Ехать надо. Некогда рассиживаться. И пузо подложи, а то забудешь.
Родители, быстро и суетливо прощаются, и уезжают. Ладно, осталось потерпеть полтора месяца. Мама глядишь, разбавит потом, эту скуку.
Дни тянутся однообразно, и уныло. Иногда, я выхожу прогуляться по деревне, и за мной пытается ухлестнуть, местный шалопай Лёха.
— Слышь, красивая, а я бы на тебе женился… — Выставив цыплячью грудь, покачиваясь, расхристанно, говорит он мне.
— Серьёзно? — Равнодушно спрашиваю я.
— А то, и ребёнка бы твоего принял. — Важничает он.
— Спасибо, мне такого счастья не надо. Дай пройти.
— А что так? — Насупился, молодой алкаш.
— Уж больно, хорош для меня. — Отвечаю идиоту, и обхожу стороной.
Он довольно усмехнулся, и развязной походкой, двинулся за мной.
— Не, ну а чо? Я так-то симпотный, девки говорят.
— Симпотный, аж ослепнуть можно.
— Не, ну не настооолько, но чё-то есть. — Задумавшись, затянулся он, дешёвой сигаретой.
— Не кури при мне, и не ходи за мной. А то тебя тут быстро, ко мне в женихи запишут.
— А я не против! — Ухмыльнулся Лёха. — Осталась бы со мной жить, как у Христа за пазухой…
Мне надоел этот разговор, и я кое-как, отделалась от этого недоумка. А когда пришла домой, увидела, как соседка Маруся, крысой юркнула за забор.
Дома, на меня обрушилась Евдокия.
— Мало тебе! Ещё захотела?!
— Вы о чем? — Равнодушно спросила я.
— Я про Амуры твои! Что люди говорят! Тебе пошто Лёшка наш?! Голову ему морочишь? — Упёрла руки в бока тётка.
Я расхохоталась.
— Мне ваш алкаш бестолковый, и даром не нужен. Сам пристаёт. Тоже мне, женишок.
— А чего, он так-то нормальный. — Забубнила Евдокия.
— Алкаш он, и глупый. Как вы вообще могли подумать, что он мне сдался?
— Так и ты, с приплодом нагулянным. Думаешь, тебя потом расхватают?! Ладно, если мать с отцом твой грех прикроют, может и выйдешь замуж, за вдовца какого-нибудь. И вообще, Лёшка за Маруськиной внучкой ухаживал, и ты не лезь к ним!
— Повторяю. Мне ваш Лёшка-алкаш деревенский, даром не нужен, и вдовец ваш, мнимый тоже. Это у вас в деревнях, аборигенство, и детоубийство процветают, а в городе по-другому.
— Оно и видно! — Ткнув пальцем, в сторону моего живота, закаркала Евдокия.
— Так это, в такой же деревне, как и у вас произошло. Деревенский фольклор. И отстаньте от меня, со своими местными персонажами. У меня другие планы на жизнь, и ваш Лёха, точно туда не входит.
Старуха машет рукой, а я, иду заниматься.
Так бы, и прошло всё, но видимо идиот Лёха, вечно полупьяный, что-то вбил себе в дурацкую голову. Видимо, мой сарказм, он принял, за флирт. Заявился он, через три дня, к Евдокии.
— Здрасьте, баб Евдокия. А Роза дома?
— А пошто она тебе? — Зло зашипела Евдокия.
— Поговорить надо. Я тут витамины принёс.
— Иди, Лёшка, ступай от греха подальше! Чтоб не видела тебя здесь! Не дело это, ты вон, за Людкой ходишь, туды и иди!
— Я к Розе пришёл, что мне Людка… — Развязно начал Лёха.
Я лежала на перине, и читала учебник по экономике, до Лёшки — алкаша, мне не было дела. Пусть Евдокия, сама разруливает.
Она вышла на улицу, и вернулась через пять минут.