А тут я…
- Он изменял тебе? – хмыкнул я, не понимая, с чего начать разговор и к чему клонить. Да, ей была нужна моя помощь, как лекаря душ. Но лекарские способности в данный момент обладали слишком маленьким опытом для продуктивной реализации. Я понимал, что надо делать, но не знал, как.
- Да. – Мишель хмыкнула, как-то беззаботно, словно говорили о пустяке. – Он – военный космонавт и мужчина. Что ты хочешь от мужчины, запертого на корабле по шесть – десять месяцев?
Всё-таки собственная установка. Эх, что же она тогда, в молодости, натворила, что измена мужа сейчас для нее пустяк?
«А может твоя Бэль ещё и ничего в сравнении с собственной мамой»? – поддел внутренний голос, противно хихикая.
- С другой стороны, ты тоже не видела его по десять месяцев, - попытался я прийти в себя от резко пронзившей вспышки ярости. Так, а вот этого не надо! Только выйти из себя мне не хватало! Из-за какой-то дрянной девчонки в её глубокое отсутствие!
- Но у меня семья, дети, работа, общество людей, - парировала Мишель. - А у него шесть стен и пустота вокруг. Сразу видно, ты ни разу не был в космосе, Хуан, - выдавила она покровительственную улыбку.
- Не был, - не стал спорить я. – Ты боишься, что второй раз, как в Суринаме, он тебя не простит.
Вместо ответа она опустила глаза.
- Но у вас семья, дети…
- Почти взрослые. – Усмешка. - Это ещё хуже, Хуан, жизнь ради детей. Но дети скоро «вылупятся», вылетят из гнезда в собственную жизнь, и тогда…
Да уж, и что мне теперь делать? С нею, такой взрослой и сильной, но одновременно такой слабой и уязвимой сеньорой? Нет, своей вины я не чувствовал и близко, но желание помочь нечужому человеку, да ещё в таком простом для меня вопросе…
…Хммм!..
- Давай, я поговорю с ним? – по-простому, по-дружески предложил я. Мишель как раз затянулась, и громко, со смаком, закашлялась.
- Что?
- Говорю, давай поговорю с ним? Объясню, что если бы ты этого не сделала, не навела между нами более широкий мост, тебя бы оставили за бортом проекта со всеми вытекающими.
- Ему плевать на проект, ему плевать на дела сильных мира сего, когда дело касается семьи! – громко выкрикнула она, но я был не согласен.
- А я так не думаю. - Покачал головой. – Не наплевать. Иначе не было бы тех уничтоженных тобою машин с сеньорами аристократами из адмиралтейства на заре эры королевы Леи. Не думаю, что он забыл их за это время, как и камеру, где его пытали. И что такое «немилость» власти, когда ставишь не на ту партию. И мне кажется, догадывается, что соскочить с лодки не удастся, как и то, что как тогда, может не повезти.
Мишель молчала долго. Сигарета догорела, но следующую она не начинала (слава богу!) Выдержав паузу, я продолжил, чтоб додавить, чтоб наверняка:
- У тебя не будет домика у океана, Красавица. Ты знаешь слишком много. Как только сменится генеральная линия правителя (вместе с самим правителем), ты пойдешь в распыл, возможно, даже вопреки воле нового правителя. Просто как человек, опасный для его окружения. Короля делает свита, а ты туда входить не будешь.
- На самом деле у тебя не было выбора, Мишель, - подвел я итог. - Ты должна была сама найти повод, чтобы заманить меня куда-то и переспать, и наверняка усиленно подбирала варианты. Просто так случилось, что мы с Катариной сами дали тебе этот шанс, она – безответственностью, дав мне ключ, я – безбашенностью и беспрецедентной наглостью, начав на автопилоте делать то, что следовало делать только со включенными мозгами.
Пауза.
- Что, не так? Возрази!
Она покачала головой, словно отгоняя наваждение.
- Всё так, Чико. Но это…
«Не извиняет меня»? Это хотела сказать? Или что-то ещё?
Все она понимает, эта женщина. Но она – женщина, а женщины всё-таки слабые существа, что бы о себе ни думали. Особенно в таких тонких и ранимых для себя вещах, как семья и большая чистая выстраданная любовь.
Но я сказал ей то, что было нужно, что она хотела услышать. Теперь она наверняка соберется и покончит с хандрой – во всяком случае, должна, если это всё та же Мишель, дочь героя Жана Тьерри, что была раньше. Теперь у нее есть подтвержденное чужим человеком железное алиби, которое останется непоколебимым, какие бы угрозы и вызовы не стояли перед нею и мужем.