Но «алиби» - только полдела. Сейчас нужно было не дать ей грустить, залив океаном ярких эмоций. Неважно каких, главное ярких. И я попытался сделать это, самым простым из доступных способов.
- …Чико, ничего, что мы тут говорили… - обалдело произнесла она, распахнув глаза и смешно хлопая ресницами. Есть, боевой режим включен, сознание мобилизовано, от хандры не осталось и следа. Первая эмоция сработала, теперь дело за второй – чтобы окончательно закрепить успех.
- Ну, так мы же пришли к консенсусу, - нахально улыбнулся я. - Наша связь необходима именно для сохранения вашей семьи, в прямом, физическом смысле. Разве нет?
Искоса, насколько позволяло положение, глянул на кровь, стекающую по шее и подбородку, уже дошедшую до груди. Хорошо порезала, со знанием дела – чувствуется рука специалиста!
- И убери эти долбанные «бабочки»! Ты же знаешь, я всё равно это сделаю, даже если ты меня убьешь!
- Нет, Шимановский, такой наглости от тебя не ожидала даже я! – вздохнула она и пробормотала какие-то ругательства, после чего, действительно, деактивировала лезвия.
Чем я тут же воспользовался, попытавшись перейти в новое наступление, правда, не настолько настойчивое.
- А ничего, что когда сеньора против, это считается изнасилованием? – попыталась отстраниться она, но вяло, лишь обозначая намерения.
- А сеньора против? – Я приподнялся и заозирался по сторонам, сделав жутко удивленное лицо. – Мне кажется, сеньора не против, сеньору просто одолела блажь, что явление временное. Была бы она против, она бы не совращала малолетнего подчиненного в отсутствии мужа раньше, полгода назад, - с жутко умным видом расфилософствовался я. - Ведь логически, что он вернется вот-вот, что через полгода – всё едино, верно?
Вновь подался к ней, но она ещё упиралась.
- Мишель, давай договоримся? – победно улыбнулся я. - То, что происходит, это типа твой взнос в наши договоренности, обязательное условие. От которого такой мачо, как я, сама понимаешь… Ни в жизнь. Но если так надо, с завтрашнего дня мы как бы… Объявим на горизонтальные отношения мораторий, продолжив их только в вертикальной плоскости. По крайней мере, пока. Идет?
Она демонстративно задумалась.
- Мораторий?
- Мораторий. - Я кивнул.
- С завтрашнего дня?
- И никак иначе.
Снова деланные раздумья. Наконец:
- Договорились, Шимановский. – Теперь она сама подалась вперед, опрокидывая меня на подушки огромной, как космодром, кровати. - Ну, а теперь молись! До завтра ещё далеко…
- Ты это… Ватку хоть дай! – попытался удержать её я, ткнув в подбородок и грудь, по которым всё ещё текла кровь. – Мы тут всё испачкаем!
Ее глаза сверкнули, как у хищника перед броском.
- Домовой отстирает. А для нас придумана такая вещь, как душ. Кстати, у нас дома классный душ, Шимановский! И ванная с джакузи, я тебе потом покажу… Или ты хочешь отфилонить? Из-за такой мелочи?
- Я? Да ни в жизнь!
Раздалось её рычание, после чего началось безумство, назвать которое иным словом было бы преступлением.
Вот такую Мишель я видеть привык. С такой мне даже как-то спокойнее, несмотря на то, что и чувствовать её, что она думает и что хочет, в таком состоянии удается далеко не всегда. Ну и ладно, фиг с ним, выдержу. А то разнылась, понимаешь…
«Все мы люди, - услышал я шепот внутреннего товарища перед самым отлетом на иную планету. – А они ещё и женщины. Даже такие, как она».
Ещё в тот момент я понял две вещи. Первая – она была готова проститься с Диего. И мысленно прощалась, поставив всё, что имеет, на этот проект. И вторая… За нее я тоже теперь в ответе. Она свой выбор сделала и больше не свернет. Сейчас она старше, опытнее, занимает более высокое положение… Но когда-нибудь, если всё получится, ситуация изменится (я про положение, не возраст). Но она останется рядом, будет служить, словно верный пес, работая не на Лею, не на Фрейю или кого-либо другого. Она будет моим человеком. И мне, как хорошему будущему начальнику, вот прямо с этого дня, надо потихоньку её воспитывать. Как хорошую будущую подчиненную.