Они должны умереть, Хуан. Пасть от игл расстрельной команды, состоящей из таких же «учителей» и «врачей» - военнослужащих срочной службы, простых марсианских парней из глубинки, нажмущих на спусковой крючок. Только так мы вырвемся из заколдованного круга.
Глава 9. Во имя Альянса
Глава 9. Во имя Альянса
Debes, ergo potes
Должен, значит можешь (лат)
Я один. Совсем один в огромном чужом доме. Мишель сказала, к вечеру прибудет прислуга, но мне это как-то… Далеко. Сама же свалила и понимаю почему – мораторий в нашем случае слишком аморфная штука, чтобы соблюдать его на голой силе воли. Табу преступается всего один раз, а мы уже пересекли черту. А ей надо смотреть в глаза любимому человеку, что в её положении чертовски трудная задача.
Но мне было не до Мишель, и не до эротических фантазий. Мне не было дела ни до чего вокруг, кроме информации. Его превосходительство на прощание дал несколько капсул, содержащих огромное количество данных относительно погромов, начиная от инцидента в метро и далее, по мере расширения.
Интересного было много, нереально много – и на себя со стороны посмотреть, ошибки учесть, и на на людей. Как своих, латинос, так и на противника. Причем сравнительный анализ оказал на меня влияние, которого от себя не ждал – будто ледяным душем окатили. Ведь ещё утром я был свято уверен в своей правоте, в правоте сограждан, отстаивающих свои ценности. Теперь, насмотревших на огромное количество темных личностей, разного сброда и откровенных подонков, словно коршуны слетевших на пиршество, делалось дурно.
Да, многие марсиане были высокомерны, венериан и Венеру ни во что не ставили. Но было много и тех, кто ни во что не ставил марсиан, вроде отморозков, что вошли в кабак подраться, когда мы пели песни после моего первого убийства. Не всё так однозначно, и это плохо, потому, что от меня требовали конкретного поступка, не допускаюшего шатание или внутренний разброд, возможность двоякого толкования со стороны присяжных. Никто в зале суда не должен ни на миг усомниться в моей искренности. И если в голосе хоть намеком проскользнет неуверенность…
Короче, я был в трансе. Делать, что от меня требовали, не хотелось - обвиняемые парни не заслужили казни. Но делать было нужно. Да, «паровозы», но «паровозами» их сделаю <b>яb>, понимаете? Мне предлагалось стать их палачом, обвинив во всех произошедших погромах, и никакой альтернативы. Это трудно, очень трудно, задавить совесть осознанием подобной необходимости, а теперь я ещё и не уверен на сто процентов в действиях «своих», венериан…
- Стоп! – остановил я просмотр. Искин со славным именем Жером послушно остановил запись.
- Сеньор, не желаете ли поужинать? – раздался из под потолка его мягкий тенор.
- Ужинать? – не понял я.
- Вы сидите здесь более четырех часов. Время ужина. Я обязан напоминать об этом хозяевам, если они забывают.
- Прости, Жером, неохота. – Я как представил себе скучную одинокую кухню, где ничего не знаю, и, несмотря на голод…
- Донья Матильда просит передать, что сегодня будет камидос-корьентес и кокосовый пирог с овощами, - продолжил совращать искин.
- Донья Матильда?
- Распорядительница, - пояснил Жером.
Ясно, прислуга. Уже пришла и вовсю работает. Хотя, они и не обязаны сообщать мне о приходе, да вообще ни о чем не обязаны докладывать. Что ж, а жизнь не так плоха!
- Домашние работники уведомлены о вас, сеньор, - продолжил домовой, - как и о том, что беспокоить вас строжайше запрещёно. Потому донья Матильда передала сообщение, когда ей накрывать на стол, через меня.
Я прислушался к урчанию в животе и понял, что, в принципе, накрывать можно уже давным-давно.
- Пускай накрывает, - милостиво разрешил я. - Как будет готово - выйду.
- Слушаюсь, сеньор! – подвел итог беседе домовой.
Заседание окончилось ничем, да и не могло окончиться иначе. Весь процесс – показуха, что там может произойти интересного? Сейчас идет выяснение подробностей произошедшего, нюансы, детали: кто где был и почему. Концерт начнется завтра, когда буду выступать я - вот тогда будет оживление, причем независимо от того, что буду говорить.