Шли мы долго, но в результате вышли-таки на поверхность, в одну из «лицевых» комнат участка, в обычное время служащей для приема жалоб, заявлений и прочей работы с населением. Нас там ждали, три знакомые девочки-хранителя при оружии, с собственными наручниками. Форма парадная, впрочем, как всегда - у хранителей иной не принято, но без доспехов; глаза стандартно-пустые.
Мои наручники расстегнулись, их сменили магнитные браслеты девочек, после чего две из них взяли меня за плечи и потащили прочь, третья замкнула шествие.
Почему - понял не сразу. Их здесь оказалось не три, больше. По дороге, на ключевых точках коридора, там и сям стояли ещё девочки, в общей сложности я насчитал девятерых - полный взвод. Я сразу зауважал себя, оценив важность собственной персоны, но оказалось, что и тут был неправ. Внизу нас ждало три машины и ещё один взвод, в легких доспехах. То есть, два взвода, полное оперативное соединение.
Девочки внизу заняли удобные тактически грамотные позиции, и в случае чего могли держать под прострелом всю зримую часть улицы. Когда меня посадили в центральную машину, они слаженным механизмом принялись рассасываться по остальным, не нарушая порядок, словно по учебнику. Люди, удивленно стоящие вокруг на приличном расстоянии, как и гвардейцы у входа, уважительно взирали на всё с раскрытыми ртами. Да уж, реклама - великая сила!
Действительно, с моим появлением корпус очень активно взялся за собственную рекламную кампанию - пока я проходил курс молодого бойца, в городе было проведено несколько силовых акций. Мишель нисколько не врала, офицеры действительно всерьез озаботились вопросом повышения авторитета, и по мере возможности оный решали. И сейчас не воспользоваться моментом просто не могли.
«Чего уж там, прислали бы роту! - воскликнул внутренний голос. - Четыре взвода в штурмовых доспехах, один - в тяжелой сервоброне, геликоптеры и флайеры поддержки, БМД вместо «мустангов»...
- И к чему цирк? - ухмыльнулся я Бергер, влезшей в машину последней. По её знаку мои сопровождающие расстегнули с запястий носившие декоративную, но достаточно неприятную функцию браслеты, машина тронулась. - И почему из тюрьмы меня вытаскивает охрана инфанты? Некому больше?
Оливия пожала плечами.
- В связи с вечерними событиями в городе, у нас не было пересмены. Все на боевых постах, все три караула. Фрейю охраняет две группы, как и положено, но свежие. Мы же, как условно уставшие, на подхвате.
- А почему не резерв? - продолжал я узнавать новости, ибо по её ответам можно судить об очень многих процессах в Альфе.
Вновь пожатие плеч, я бы сказал усталое - действительно, не спали девочки и понервничали.
- Резерв - «мясо». Мы - хранители. И сейчас мы тебя именно храним, охраняем, так как ты не представляешь, под какой удар попал.
Я не представлял. Честно. Не та позиция у марсианской диаспоры, чтобы организовывать нападения на меня...
...Господи, что я за бред несу? Озадачили девочек, чтоб без дела не маялись, и всё! Старый как мир прием!
А резерв? На то он и резерв, будет жарко - вызовут. Но их работа - стрелять и махать винтовкой, а не договариваться со стражами порядка.
Вопрос, почему не офицеры ранга той же Катарины, так же снялся - заняты все, да и чтобы не привлекать лишнее внимание кланов. Оливия - старлей, достаточно высокое звание, чтоб сделать это, но достаточно низкое, чтоб слыть «шестеркой».
- Что в городе? - задал я следующий вопрос, перескакивая с темы.
- Да нормально всё. Уже. - Она тяжело вздохнула. - Но было страшно.
- ...Так что имей ввиду, Чико, отхватишь по первое число! - предупредила она из дружеских побуждений. И от честности, искренности в её голосе, я поежился.
* * *
За двадцать часов до этого
Поезд мерно покачивался. Я сидел, провалившись в себя, почти не замечая ничего вокруг. В связи с этим долбанным матчем, пришлось выехать пораньше - Мишель отымеет за опоздание, несмотря на день рождения. Вообще-то день рождения завтра, но эта... Прелесть отказалась перенести увал на один день, видно, всё ещё мстя за мои выходки на Плацу и после оного.
Часы показывали полшестого, до семи я успевал более чем, потому имел полное право посидеть и подумать о вечном. То есть о женщинах. Дело в том, что с недавних пор относительно них возникли проблемы, и я не представлял, как их решить.