На картинке стояли двое, я и Урод. Где-то за моей спиной пряталась девушка, но я наехал именно на наши с ним лица, с особенной тщательностью показывая его злобную гримасу бесконечного презрения.
- А ты не боишься, что вас в один прекрасный день выпрут с планеты? – спросил мой голос. - Всех вас? Вот из-за таких козлов, как ты?
Смех в ответ, веселый, задорный. Всеобщий – смеялись и оставшиеся за кадром его друзья. И даже рожа Урода, расслабилась от услышанной шутки, стала не настолько злобной.
- Пусть вас защищают власти, заигрывают с Альянсом, - продолжал мой голос, - но есть ещё мы. Люди. Простые венериане. И что когда-нибудь нам это надоест?
Снова смех, чуть более жидкий, но всё же.
Прикосновение к контуру. И снова:
- А ты не боишься, что вас в один прекрасный день выпрут с планеты? Всех вас? Вот из-за таких козлов, как ты?..
Смех. Маркер.
- А ты не боишься, что вас в один прекрасный день выпрут с планеты? Всех вас? Вот из-за таких козлов, как ты?...
Смех. Маркер. И снова:
- А ты не боишься, что вас в один прекрасный день выпрут с планеты?..
Смех.
- А ты не боишься,..
Смех.
- А ты не боишься,..
Смех.
- А ты не боишься,..
Смех
- А ты не боишься,..
Я крутил запись по кругу раз десять, а может двадцать – не помню. В зале стояла идеальная тишина, причем всеобщее настроение я бы охарактеризовал, как: «Хуже некуда, но никого в этом не обвинишь».
Достучался я до них? Нет? Не знаю, время покажет. Но сделал всё, что было в моих силах. Если Альянс выживет, то в его сохранении будет и моя пусть и скромная, но роль.
- Вы можете оправдать этих парней, - покровительственно указал я на решетку со скамьей обвиняемых, нажав на «стоп». – Вы вообще вольны сделать всё, что угодно. Но оправдывая их, вы оправдаете себя, так и не сделав должных выводов.
За сим, дамы и господа, прощаюсь – у меня всё. – Я церемонно поклонился, благо, смотрел лицом в зал. - Надеюсь, что наши народы всё-таки смогут жить в мире, несмотря ни на что.
Собрался идти, но, чувствуя, что что-то не окончил, недосказал, в последний момент остановился.
- Хулиганы? – Выдавил горькую усмешку. - Они есть и у вас, и у нас. И вы, и мы умеем и можем их ловить и наказывать. И наверняка будем делать это. Но только в том случае, если у наших народов может быть будущее хотя бы в теории. А это, как уже сказал, только в вашей власти. Всего хорошего!
Вот теперь всё. Под оглушительную тишину я быстро набрал скорость и выскочил из зала. Дворцовые гвардейцы пропустили меня вперед и выскочили следом. Кажется, только после того, как в дверном проеме замаячили их лица, в зале начался подниматься шум.
«Всё, ваше превосходительство, ваш выход. И будете полным идиотом, если не воспользуетесь сложившейся ситуацией» - произнес внутренний голос.
Единственные, кого было жаль это обвиняемые. Даже то, что тебе придется умереть во искупление ошибок соотечественников, не отменит факта того, что тебе придется умереть.
Репортеров внизу проскочили быстро – охрана вновь взяла меня в кольцо, да и сами репортеры были хоть и навязчивыми, но поддержки не имели – толпа шумела, но не давила, как когда мы приехали.
Есть, салон «Омеги» сеньоры Тьерри. Охрана осталась снаружи, сама же машина быстро тронулась, едва я впрыгнул внутрь.
- Сеньора полковник, задание выполнено, - шутливо откозырял я, давя в себе новый приступ злости и ярости. – Всё, что было можно сделать – было сделано, большее от меня не зависит!
Несмотря на общий пасмурный вид, моя начальница улыбнулась.
- Ты молодец, Хуан. Сделал даже больше, чем мы думали.
Я вновь шутливо поднял руку в салютующем жесте.
- Во имя Альянса!
Затем бессильно откинулся на спинку кресла.
- Мишель, у тебя есть в машине чего-нибудь выпить? Знаю, проходил, не поможет, но хоть немножечко, пока не доехали до базы?
Вопреки ожиданиям, не говоря ни слова, любовница и начальница потянулась к вмонтированному рядом с правым люком бару и вытащила прозрачную бутылку-фляжку с нечто коричневым и обжигающим даже на вид.