Я пожал плечами.
- Буду рад.
Друзья потащили его прочь, я же пошел в конец вагона, к убежавшей девушке, испуганно жмущейся к бронестеклу. За которым, к слову, стояли ещё ребята в красно-желтом, приникшие к стеклу своего вагона и внимательно наблюдающие за происходящим в нашем. Увидев, что драка не состоялась, они явно разочарованно от стекла отлипли.
- Всё нормально? - лаконично поинтересовался я. Девушка кивнула.
Меня не покидало чувство незавершенности эксцесса - было ощущение, что это ещё не все. Я разворошил муравейник - очевидно, у этого Артема кто-то погиб из-за пресловутого «хитрого» закона, для него это травма, и оттого он так ненавидит венерианок, всех без разбору. И теперь обязательно должен что-то выкинуть - не может он оставить происходящее так.
Я же человек, вскрывший нарыв. И главное, продемонстрировавший, что не боюсь его. Поставить меня на место, реабилитироваться в своих глазах для таких - дело чести.
То есть, я до своей станции не доеду. Возможно, осталось перегона два, пока он созреет, после же будет драка. В случае которой «миротворцы» вряд ли останутся в стороне, учитывая, что я разделаю под орех одного из них. Следовательно, нужно выпроводить девушку как можно скорее. Только рядом со мной дюжина марсиан, плюс в том конце вагона, плюс в соседнем. Я же всего лишь человек, какими бы способностями ни обладал. Против такого перевеса, да в узком пространстве вагона...
- Сейчас поезд остановится, и ты выбежишь на платформу, тихо произнес я. - Если этот тип успеет выскочить следом - бежишь к охране и просишь защиты. Говоришь, он тебя домогается. Если не успеет - я с ним разберусь.
- А что, он... Того? - светились ужасом её глаза. - Должен?
- Не знаю, что у него на уме, - покачал я головой. - Но он однозначно что-то выкинет.
Она поежилась. Но подбодрить её мне было нечем.
Больше мы с нею не перекинулись и словом - не до того было. Я же вспомнил пресловутый закон, единственную безотказно действующую управу на инопланетных выродков всех цветов и мастей.
«Хитрый»... На самом деле ничего хитрого. Всё дело в том, что Венера осваивалась как огромный публичный дом: нигде на Земле проституция не была разрешена, только тут, в вотчине у Алисии Мануэлы, а позже Аделины Веласкес. Для нее тут был выпестованный легальный рай. Веласкесы превратили проституцию в серьезный бизнес, золотую жилу для планеты, от которого получали чуть ли не половину доходов. Львиная доля которых ушла в последствии собственно на войну за Независимость, а после позволила стране быстро восстановиться. И поныне доля этого бизнеса в ВВП ощутима, хотя прошло целых сто лет.
Этого всего не могло быть, если бы бизнес в свое время не защитили, суровыми и жесткими, а главное, безусловно исполняемыми законами. Один из которых гласит, что насилие над женщиной на планете карается смертной казнью.
Хочешь секса? Иди и покупай, плати налог - на планете заведения и девочки на любой вкус, для самого требовательного гурмана. Хочешь изысканный, с извращениями? Пропиши извращения в контракте, заплати налог и вперед. Хочешь трэш, экстрим? Господи, пропиши всё в контракте, найди исполнительницу... Заплати налог, и вперед! Бизнес должен работать! Деньги должны иди в казну! А хочешь халявного, бесплатного...? Есть шлюз и атмосфера. И даже хоронить после этого не надо - кислая атмосфера сама всё сделает для утилизации трупа.
Мы, родившиеся и выросшие здесь, привыкли к этому закону с детства и воспринимаем его как само собой разумеющееся. Проститутка, шалава, блядь, но если она не согласна... Избить её можно, получишь небольшой срок и штраф. Убить тоже - сядешь надолго, но живым. Но взять силой?..
Это норма. Для нас. Для них же, разных инопланетян, это самый непонятный и самый жестокий из всех наших законов. Особенно для гостей с Красной планеты, привыкших к безнаказанности.
Когда они начали прибывать, когда начался этот кошмар, многие не восприняли «хитрый» закон всерьез, отнеслись так же, как к остальным. Но бизнес должен работать, и интересы его выше, чем существование Альянса - проштрафившихся марсиан, детей войны, привыкших к иным мерилам ценностей, начали расстреливать.
Диаспора стала возмущаться, устраивать пикеты, марши, демонстрации, но не добилась ничего, кроме ухудшения отношения к себе со стороны аборигенов. Которые не понимали искреннего возмущения пришельцев, да и без того были недовольны их поведением.