— Поняли! — отрапортовала итальянка, но эта была предельно спокойна.
— Хуан, сеть накрылась, — добавила Катарина. — Они отрубили всю сеть видеонаблюдений школы, кроме камер двора, где вы. Мы их больше не видим.
— Как и они вас, — не мог не усмехнуться я. — Погоди, mia cara, не время. Они должны втянуться. У них не может быть пути назад, понимаешь?
Она вздохнула и произнесла спокойнее.
— Да. Давайте, Хуан! Я в вас верю!
— Паула, ты за старшую! — произнес я, обернувшись, и ткнул пальцем в повешенную на "горячую панель" иконку закрытия гермозатвора вестибюля. И не медля и начал разгон. С места, на максимально возможном ускорении сознания. Ибо остаться во дворе согласно плану должен был я, и надо не дать рыжеволосой успеть реализовать план по изначальной задумке.
— Сво-лочь! — раздался сзади ее негодующий вопль. Конечно, она догадалась сразу, что я задумал, но субординация помешать не дала.
А теперь поздно, плиты гермозатворов шлюза вестибюля медленно, но неумолимо ползли вниз. Есть, на ходу вырвал сумку с пятой винтовкой из рук опешившего Хуана Карлоса. Проскочил под медленно опускающейся многотонной плитой первой створки, и, пригнувшись, под второй. Есть, огненный демон не успеет, даже если захочет, да и согласно плану кто-то из нас по любому должен остаться во дворе.
Секрет плана прост до неприличия. Люди Манзони попытаются открыть этот гермозатвор изнутри, и у них получится, так как они будут находиться в вестибюле. Но кроме ручного управления есть еще и управление аварийное, предусмотренное, например, в случае, если при аварии люди спаслись здесь, в школьном дворе, а по самой школе, ее коридорам, гуляет атмосферный воздух. Для этого надо всего лишь заблокировать гермозатвор с нашей стороны — нажать и держать аварийную кнопку. Блокировка не позволит многотонным плитам подняться, какая бы система управления ни была активирована.
Нет, открыть можно все, что угодно. Но боевики Манзони сделать этого не успеют, даже если среди них и будет электронщик достаточной квалификации. Тогда, как стоять и держать кнопку, о наличии которой знает не каждый сотрудник, не говоря о простых учащихся, ума и сил много не надо.
На что надеялись люди Манзони, начав штурм? Да не знают они об этой кнопке! Знают, что такая есть, но понятия не имеют, как работает, ибо в случае реального прорыва будет рулить автоматика. В каждом помещении стоят датчики температуры, давления, газоанализаторы, проходящие поверку каждые два-три года. Случись под куполом пробой, и не сработай какой-то из внешних гермозатворов, система сама рассчитает оптимальную конфигурацию защиты и даже даст людям переместиться в наиболее удобные для пережидания напасти помещения. Я и сам-то разобрался в этой системе только благодаря Восточной красавице, обучающейся по профилю, на инженера безопасности систем жизнеобеспечения. Во всем же остальном действует прерогатива внутреннего над внешним — любую створку можно открыть изнутри, вручную, а сюда, в вестибюль, как раз и направлены стопы наших противников.
Кстати, одновременно с этой створкой я закрыл и все гермозатворы аудиторий, в которых идут занятия. Так что дети в школе в безопасности, как я и обещал королеве.
Я присел на колено, доставая из сумки разобранные части винтовки, когда из под закрывающейся плиты, в последний момент, перекатом появился… Хуан Карлос.
— Какого хрена! — вскочил и начал кричать я, но он посмотрел на меня такими наивными и одновременно серьезными глазами… Что запал сам собой угас.
— Помочь хочу! Вдруг что!.. — промямлил конструктор.
— Вдруг что… — Кажется, во мне вновь появились силы кричать. — Mierda! Почти тезка, ты совсем с орбиты рухнул? Ты соображаешь, что натворил? Тебя могут убить!
— Но вы!.. — Он покраснел и опустил глаза. — И они!..
"Они". Ключевое слово. Как меня достали эти любовные дела! Тут о жизни и смерти думать надо, а не в игрушки играть!
Впрочем, кричать поздно — плиту я не подниму при всем желании, даже если захочу — это дело не одной минуты.
— Они прошли подготовку, — спокойно продолжил я, вновь присев и давая волю рукам, заученными автоматическими движениями собирающим смертоносный агрегат. — Они умеют воевать, мать твою! А ты?.. Теперь еще тебя защищай, отвлекай на это силы!
Я произнес несколько непечатных словечек — моральное воздействие оказать все-таки нужно.
— Запомни, если из-за тебя кого-нибудь из них убьют… Да и если тебя убьют! — воскликнул я. — Они же себя винить будут!
Ответом мне стали телячьи бессмысленные глазки. Счастливый человек, этот изобретатель — даже не представляет, что такое смерть.
Есть, собрал — последняя деталь винтовки встала на место. Я вскочил, махая рукой в сторону лестниц.
— Побежали, нас ждут. И быстрее, мать твою, герой!
Mierda!
Глава 19. Рефинансирование
За суетой вокруг все про нас забыли. В оранжерею подтянулись еще люди — вначале наши девочки, затем офицеры-оперативники департамента безопасности. Следом подозрительно быстро появились эксперты, делающие замеры своей ни на что не похожей аппаратурой, берущие какие-то пробы. Нас не трогали, делать что-то самим не хотелось — оставалось только смотреть на всё это мельтешение и тихо офигевать.
Эмма выплакалась, сидела, тупо смотря перед собой. Трупы накрыли брезентом, ей стало легче, но осознание того, что вот этот бугорок еще полчаса назад был живым человеком, который ходил, смеялся и разговаривал… Мне уже ничего, привык, а вот им с Хуаном Карлосом…
…Да и меня коробило, если честно, просто не так сильно.
Катарина появилась спустя минут тридцать. Внимательно осмотрела всех нас и коротко раздала указания:
— Кассандра — в машину. Мою, командную "Эспаньолу". Вы, — палец ее уткнулся в повесивших голову школьников, — идите в школьный двор, ждите там. Если надо — покажитесь медикам, там они есть. Территорию школы до особого разрешения не покидать, но родных известите, что живы и с вами все в порядке. А ты — со мной!
Последняя часть фразы предназначалась мне.
Хуан Карлос, как истинный кабальеро, подхватил все еще находящуюся в прострации Эмму под локоть и потащил к выходу. За ними потянулись и мои девчонки, так же находящиеся не в лучшем расположении духа. Мы же, дав им всем уйти, вышли в коридор следом.
— Камеры отключены, — произнесла Катарина, когда немного отошли от оранжереи… Бывшей оранжереи, сколько ее будут восстанавливать — тот еще вопрос. — Говорить можно где угодно, нужно только тихое место.
В коридоре, на нашем ярусе, было людно. Одного "двухсотого" метрах в пятидесяти ближе к лестницам паковали эксперты, рядом "трехсотым" занимались медики. Мимо туда-сюда шныряли скользкие типы, лишь один из которых был в форме и при погонах.
— Много их здесь? — усмехнулся я, кивая на офицера департамента, подразумевая и тех, кто в штатском.
— Мы привезли девять, — покачала головой Катарина. — Сколько сейчас — не знаю, операция вышла за рамки моих полномочий. Сюда в течение двадцати минут пол-Альфы подтянули. Теперь это дело ДБ и только ДБ…
— …Ты что же, сукин сын, творишь! — резко сменила она тональность, как только мы свернули за угол, за линию обзора ближайшей группы криминалистов. Схватив за грудки все еще сырой формы, она шандарахнула меня затылком о стену. Глаза ее пылали праведным огнем. — Ты что себе позволяешь, щенок? Хоть понимаешь, сколько людей сегодня подставил, на какой риск пошел?
— Ты хоть понимаешь, СКОЛЬКО в тебя вложили?!! — продолжила она почти шепотом, но уж лучше бы кричала. — И далеко не денег!
Сосунок! Герой хренов! Ты когда головой научишься думать, а не эмоциями?! Выпендриться захотелось? Перед девочками школьными покрасоваться? Наших не натрахался, донжуан гребаный?..
Но я больше не был тем парнем, которого она хватала за грудки и прикладывала затылком чуть менее, чем какой-то жалкий год назад. Почувствовав злость, я так же полыхнул глазами, сбросил ее руки, подался вперед и приложил о стену уже ее, с силой надавив на плечи всем весом, чтоб не дергалась. Мышечная масса у меня больше, и в данный момент это более значимый козырь.