Но вот столб воды взметнулся прямо возле тральщика. Корабль качнуло, а палубную команду окатило водой. Сушон насторожился и отдал приказ «предупредить русских». Ухнуло возле батареи. Командир батарей Цереля – не Кошкин, настоящий – покрыл по телефону командира проштрафившегося орудия матом, тот переадресовал «поздравление» наводчику.
— Ты что, Ничипоренко, сушёная акула тебе в дышло! Куда целишь?
— А шо? — сверкнул зубами Ничипоренко. — Нехай солёной водички отведают!
— Я тебе отведаю, — погрозил кулаком командир орудия, — я тебе так отведаю!
Получив от Сушона сообщение: «Траление идёт в соответствии с планом» – Шмидт успокоился.
Передовые позиции защитники Эзеля оборудовали в отдалении от берега (чтобы не накрыло с линкоров). Одна прикрывала дорогу на Аренсбург, другая – дорогу к Ориссарской дамбе. Первыми появились германские самокатчики. Этих пропустили через хорошо замаскированные позиции, этими займутся на блокпостах. А вот бодро марширующие колонны встретили плотным артиллерийско-пулемётным огнём, заставив отступить к берегу. Чтобы не попасть под огонь корабельной артиллерии, островитяне противника не преследовали. Из этих же соображений (чтобы не пластаться под огнём тяжелых орудий) было решено до береговых объектов противника на пару деньков допустить.
К вечеру успех десанта исчислялся двумя занятыми клочками прибрежной земли (на Эзеле и Даго), тремя захваченными береговым батареями и авиастанцией Кильконд.
Кильконд решили отдать, не сильно артачась, во временное пользование германскому десанту из тех же тактических соображений. Когда войска Эсторфа заняли авиастанцию, то ни одного гидроплана там не обнаружили. Им достался только взорванный блокпост да трупы своих же самокатчиков. А вот сами самокаты десантники так и не нашли. Видимо, русские забрали их в качестве арендной платы за пользование авиастанцией.
Утро 30 сентября отметилось воздушным боем. Ещё затемно над островами зависли три цеппелина (два над Эзелем, один над Даго), светили прожекторами, стреляли из пулемётов, бросали бомбы – всё без видимого успеха, разве что поспать толком не дали. С рассветом прилетели с материка «Невские» Алехновича и порадовали многочисленных русскоговорящих зрителей «зажигательным» зрелищем. В этом полёте с «Невских» было снято оборудование для бомбометания, зато были установлены огнемёты. Лётчики «Невских» чувствуя своё превосходство откровенно пижонили (как ни цинично это звучит применительно к ситуации). Заходили на цеппелин с двух сторон и били в носовую и хвостовую часть оболочки струями огня. Пылающая оболочка быстро сдувалась, накрывала гондолу, и дирижабль с всё большим ускорением падал на землю. Те, что были над Эзелем, упали в тылу русских позиций; тот, что барражировал над Даго, пытался дотянуть до своих кораблей, под защиту их зениток. Тщетно. Только огорчил германских моряков зрелищем падающей в море горящей сигары.
Весь день на суше шли бои: десант пытался расширить захваченный плацдарм. На Даго десант подкреплений не получил, потому ровным счётом ничего не добился, оставшись на завоёванных ранее позициях. Все имеющиеся в его распоряжении резервы генерал фон Эсторф ввёл в бой на Эзеле, протаранил и захватил позицию, прикрывающую дорогу на Ориссарскую дамбу. Оборонявший её пехотный полк отошёл к дамбе, где сразу же занял позиции во второй линии обороны. Морпехи на позиции, прикрывающей дорогу на Аренсбург, стойко отразили все атаки, правда и давление на них было не столь сильным, как на простую пехоту.
Флот тоже воевал. С утра германские эсминцы коммодора Пауля Гейнриха (брейд-вымпел на крейсере «Эмден») стали занимать позиции у западного входа в Соэлозунд. Русские эсминцы во главе с ЭМ «Победитель» (брейд-вымпел начальника 11-го дивизиона капитана 2-го ранга Пилсудского) находящиеся в дозоре на Кассарском плёсе, до поры стояли на якоре. В 13 часов 50 минут рядом с «Эмденом» занял позицию линкор «Кёниг». Русские эсминцы сразу стали сниматься с якорей и побежали вглубь Кассарского плёса, прочь от тяжёлых пушек германского дредноута. Там уже стояла «Аврора», с мостика которой за событиями зорко следил адмирал Колчак. За «Авророй» сосредоточились эсминцы 12-го и 13-го дивизионов (8 вымпелов).
Вскоре к ним присоединились три эсминца 11-го дивизиона, которые без потерь вышли из-под обстрела «Кёнига». В это время передовые германские эсминцы уже миновали Соэлозунд, и стали расходится на два кильватерных строя, пытаясь взять русскую эскадру в клещи. Всего на Кассарский плёс прорвались семнадцать вражеских эсминцев.