— Огнём и мечом по ним пройтись предлагаешь?
— А хоть бы и так! Сила и правда сейчас на нашей стороне!
— Насчёт силы спорить не буду, а что касается правды… я заглянул Александровичу в глаза. — Не по правде истреблять своих соотечественников, если они не подняли на тебя оружие.
— Какая-то правда у тебя не такая, Миша, — покачал головой Александрович. — Они, значит, нас столетиями угнетали, стреляли, вешали, а мы их так не моги?
— Даже будь они России бесполезны, я бы и тогда ответил: «не моги». Но они, Слава, большую пользу нашему общему Отечеству приносят, хотя бы тем, что являются носителями культуры и знаний, которых нам в массе своей не хватает. Так что угнетать их нам не резон, а вот заставить – да, да, если потребуется и заставить – принести накопленные знания и культуру в народ – это по-хозяйски, не согласен?
— Согласен, — неохотно буркнул Александрович. — Не был бы согласен, не сидел бы теперь в твоём кабинете. Я, Миша, умом тебя почти во всём понимаю, а вот сердцем…
— Крепи сердце, Слава, — посоветовал я. — В твоей должности оно не должно стать уму помехой.
В кабинет заглянул секретарь.
— Гражданин Романов дожидается приёма.
— Убери это, — кивнул я на стол, — и проси!
Я с удовлетворением нашёл на лице бывшего Великого Князя, а нынче председателя «Русской Консервативной Партии» Михаила Александровича Романова признаки душевного волнения. «Боится – значит, уважает!» От этой пришедшей из прежней жизни глупости отчего-то стало весело, и я улыбнулся, чем немало удивил и Романова и Александровича.
— Михаил Александрович, — произнёс я, сгоняя с лица улыбку, — у нас к вам дело. Собственно, не столько у меня, сколько у наркома внутренних дел. Просто мы решили, что вызов в Совнарком принесёт вам меньшие неудобства, чем приглашение посетить ведомство товарища Александровича. Приступайте, Вячеслав Александрович!
— Гражданин Романов, — проигнорировав мой укоризненный взгляд, довольно сухо произнёс Александрович, — я предлагаю вам пост в Наркомате внутренних дел.
Судя по виду, князь ожидал чего угодно, может, даже расстрела, прямо тут, в моём кабинете, но только не этого.
— Вы предлагаете мне поступить на государственную службу? — выдавил из себя, наконец, Романов.
— Именно это я и хочу вам предложить, — подтвердил Александрович. — Постойте! — решительным жестом остановил он открывшего было рот князя. — Дослушайте предложение до конца. Дело в том, что, по вполне понятным причинам, между новой властью и Русской Православной Церковью, а также бывшим дворянством, существует мало понимания, можно сказать – его нет вообще! В связи с этим при Наркомате внутренних дел решено создать отдел, отвечающий за работу с данной категорией граждан. Вы, как лидер партии, представляющей интересы именно этой прослойки общества, на наш взгляд являетесь наиболее подходящей кандидатурой на должность начальника такого отдела.
Выпалив всё это, Александрович замолк и откинулся на спинку полукресла, на котором сидел. Я тоже молчал, наблюдая за тем, как князь собирает белоснежным платком выступившие на лбу капельки пота. Наконец Романов заговорил, с трудом подбирая слова:
— Ваше предложение столь же лестно, сколь и неожиданно… Но, право, вам лучше подобрать кандидатуру на этот пост из… вашей среды.
Александрович хотел ответить, но я его придержал и ответил сам:
— В этом, Михаил Александрович, вы совершенно правы: у нас нет недостатка в кандидатах на этот очень ответственный пост. И если бы мы хотели оказать на церковь и бывшее дворянство исключительно силовое воздействие, мы бы поступили так, как советуете нам вы: назначили бы начальником отдела одного из наших товарищей. Но мы искренне хотим установления в стране гражданского мира. Поэтому предлагаем пост вам, человеку из враждебного лагеря, — будем называть вещи своими именами! — поскольку надеемся, что вы справитесь с ролью посредника.
— Посредника… — задумчиво повторил Романов. — Я вас понял, господа, простите, товарищи. Я могу подумать?
— Думайте! — ответил Александрович, взял у меня со стола песочные часы и, перевернув, поставил на стол перед князем. — У вас ровно пять минут!
Когда через двадцать минут за Романовым закрылась дверь кабинета, я, полушутя, сказал Александровичу:
— Мечтал ли когда-нибудь о том, что у тебя в подчинении будет целый Великий Князь?
— Пошёл к чёрту! — очень искренне воскликнул Вячеслав, поднимаясь с места. Сунул мне на прощание руку и вышел вон.