- Джульетта... пожалуйста...
Голос Адама останавливает мне сердце. Я принуждаю себя обернуться. Посмотреть ему в лицо.
Но в тот момент, когда наши глаза встречаются, его рот закрывается. Он тянет ко мне руку, пытаясь остановить меня с расстояния в десять футов, и мне хочется одновременно зарыдать и рассмеяться от нелепости этой ситуации.
Он не притронется ко мне.
Я не позволю ему прикоснуться ко мне.
Никогда больше.
- Мисс Феррарс, - мягко произносит Касл. - Уверен, сейчас вам тяжело собраться с силами, но, как я уже сказал, все это временно. Если усердно практиковаться...
- Когда ты прикасаешься ко мне, - мой голос ломается, когда я задаю Адаму вопрос, - это напрягает тебя? Истощает? Тебя выматывает то, что нужно постоянно бороться со мной и моей сущностью?
Адам пытается ответить. Он пытается что-то сказать, но вместо этого молчит, и его невысказанные слова звучат в стократ хуже.
Я поворачиваюсь к Каслу. - Это вы имели в виду, да? - Мой голос уже дрожит от подступающих слез. - Что он тратит свою силу, пытаясь противостоять мне, и что даже если он забывает... если он с-становится больным или с-слишком уязвимым... что я причиняю ему боль... что уже навредила ему...
- Мисс Феррарс, пожалуйста...
- Просто ответьте на вопрос!
- Что ж, да, - говорит он, - по крайней мере, это все, что нам известно сейчас...
- О, Боже, я... не могу, - я снова срываюсь к двери, но ноги еще слабы, голова кружится, перед глазами все расплывается, и мир взрывается всеми цветами радуги, когда знакомые руки обхватывают меня за талию и тянут назад.
- Джульетта, - торопливо проговаривает Адам, - прошу, нам нужно все обсудить...
- Пусти меня, - почти шепчу я. - Адам, пожалуйста... я не могу...
- Касл, - перебивает меня Адам. - Как думаете, можно нам побыть пару минут наедине?
- О, - вздрагивает тот. - Ну, конечно, - продолжает он после секундной заминки. - Безусловно, да, да, конечно.
Он направляется к двери. Медлит. - Я буду... в общем, да. Вы знаете, где меня найти. - Он кивает нам обоим, натянуто улыбается и выходит из комнаты. Дверь за ним захлопывается со щелчком.
Нас накрывает тишина.
- Адам, пожалуйста, - наконец, произношу я и ненавижу себя за эти слова. - Отпусти меня.
- Нет.
Я чувствую его дыхание на своем затылке, и хочется умереть от того, как близко он стоит. Меня убивает осознание того, что приходится заново отстраивать стены, которые я так беспечно разрушила в тот момент, когда он снова вошел в мою жизнь.
- Давай поговорим, - говорит он. - Не убегай. Пожалуйста. Просто поговори со мной.
Я не могу сдвинуться с места.
- Пожалуйста, - повторяет он, на этот раз более мягко, и моя решимость улетучивается.
Я следую за ним к кроватям. Он садится по одну сторону комнаты, я - по другую.
Адам пристально смотрит на меня уставшими, измученными глазами. Такое ощущение, будто он недоедает, не спит неделями. Он медлит, облизывает губы и крепко сжимает их, прежде чем заговорить.
- Прости меня, - произносит он. - Прости, что не сказал тебе. Я просто не хотел тебя расстраивать.
А мне хочется смеяться, смеяться и смеяться, пока не высохнут все слезы.
- Я понимаю, почему ты не сказал мне, - шепчу я. – Ясно, что ты хотел избежать всего этого, - слабым взмахом руки обвожу комнату.
- Ты не злишься? - его глаза полны надежды. Адам выглядит так, будто хочет броситься ко мне, и мне приходится выставить руку, чтобы удержать его.
Безудержная улыбка буквально убивает меня.
- Как я могу сердиться на тебя? Ты мучил сам себя, просто чтобы выяснить, что с тобой происходит. И ты мучаешь себя сейчас, пытаясь исправить ситуацию.
Он смотрит с облегчением.
С облегчением и смущением, и боясь своего счастья одновременно. - Но что-то не так, - говорит он. - Ты плачешь. Почему ты плачешь, если не расстроена?
И теперь я хохочу. Во весь голос. Хохочу и икаю и отчаянно хочу умереть. - Потому что я была идиоткой, думая, что что-то могло быть по-другому, - объясняю ему. - Я думала, что тебе повезло. Думала, что моя жизнь может измениться к лучшему, что я смогу стать лучше, - я хочу еще что-то сказать, но вместо этого закрываю рот рукой, будто не верю в свои слова. Вымученно глотаю комок в горле. Опускаю руку.
- Адам, - мой голос безликий и болезненный. - Это не сработает.
- Что? - он застывает на месте, распахнув глаза и учащенно дыша. - О чем ты говоришь?
- Ты не можешь ко мне прикоснуться, - объясняю ему. - Ты не можешь ко мне прикоснуться, а я уже и так причинила тебе боль...
- Нет... Джульетта..., - Адам подскакивает, пересекает комнату; вот он уже стоит передо мной на коленях и тянется к моим рукам, и мне приходится отдернуть их, потому что перчатки были испорчены в лаборатории, и пальцы незащищены.
Они опасны.
Адам пялится на руки, которые я спрятала за спину, так, будто я влепила ему пощечину. - Что ты делаешь? - спрашивает он, не глядя на меня. Его взгляд по-прежнему прикован к рукам, он едва дышит.
- Я не могу так поступить с тобой, - я с силой встряхиваю головой. - Я не хочу, чтобы из-за меня ты причинил себе боль или ослабел, и не хочу, чтобы ты постоянно беспокоился, что я вдруг случайно убью тебя...
- Нет, Джульетта, выслушай меня, - он в отчаянии поднимает глаза, изучая мое лицо. - Я тоже волновался, понятно? Я тоже очень волновался, я думал... думал, что, возможно... я не знаю, думал, может быть, будет хуже или мы не сумеем справиться, но я поговорил с Каслом. Я поговорил с ним и все объяснил, и он сказал, что мне просто нужно учиться контролировать себя. Я научусь применять свою способность по желанию...
- Кроме тех случаев, когда ты со мной? Когда мы вместе...
- Что? Нет! Нет, особенно, когда мы вместе!
- Прикасаясь ко мне, ты вредишь себе! Когда мы вместе, у тебя начинается лихорадка, разве ты не понимаешь, Адам? Ты заболеваешь, всего лишь попытавшись нейтрализовать мою способность...
- Ты даже не слушаешь меня... пожалуйста... я говорю, что научусь все это контролировать...
- Когда? - спрашиваю я и фактически ощущаю, как ломаются мои кости, одна за другой.
- Что? Что ты имеешь в виду? Сейчас буду учиться... да я уже учусь...
- И как все проходит? Это не сложно?
Он прикрывает рот, но все еще смотрит на меня, борясь с каким-то чувством, стараясь взять себя в руки. - Что ты пытаешься мне сказать? - спрашивает он, наконец. - Ты..., - он тяжело дышит, - ты... в смысле... ты не хочешь, чтобы я тренировался?