Что доктор Хеннесси с ним сделал? Он чуть было не обмолвился Дэну о гипнозе, но передумал, когда Дэн стал сторонником операции «прими свои таблетки».
Нахмурившись, Эйден осмотрел себя и обернул полотенце вокруг талии. Он неслышно прошел по коридору в свою спальню. Она была пуста. Где Шеннон? Он слышал бормотание из других комнат, где-то сердитое, но двери были закрыты и он не мог сказать, кто с кем дрался. Поздно вечером парни обычно уединялись с соседями по комнате и расслаблялись.
Со вздохом Эйден оделся в привычные джинсы и футболку.
— Ты снова уходишь? — проскрежетал Томас, требуя его внимания. Призрак вышагивал из одного конца комнаты в другой. — Куда ты идешь? Ты не можешь оставить меня здесь!
«Надень что-нибудь сексуальное», — сказал Калеб. — «Мы увидимся с Викторией».
«Оставь его в покое», — ответил Элайджа. — «У нас есть более важные дела. Хочу сказать, на самом деле, важные. Никто не вспоминал несколько дней о родителях Эйдена. Их поиск принесет пользу всем нам».
Его родители. Ему удалось «предать их забвению» за несколько дней. Эффект от слов Элайджи был такой, словно его толкнули под мчащийся автобус.
Они бросили Эйдена, когда тот был совсем крохой, и с тех пор не интересовались им. Он до сих пор ненавидел их за это. Ему нужно поговорить с ними как можно скорее. Они могли знать, почему он был таким. У них могли быть родственники, такие же, как он.
Более того, ему все-таки лучше поискать попутно информацию об Элайдже, Калебе и Джулиане. Кем они были, и о чем желали в последнюю минуту. Тогда он сможет освободить их, если они все еще хотели уйти.
«Тебе не терпится уйти или что?» — спросил Джулиан телепата.
Эйден страшился этого разговора, слишком боялся ответов.
«Да. Нет. Не знаю. Мне просто любопытно, кем я был. Может, как и Ева, я знал родителей Эйдена. Может, я сделал что-то прекрасное в жизни. Было бы… здорово узнать. И, по крайней мере, чем больше мы узнаем о способностях Эйдена, тем лучше будем вооружены, чтобы помочь ему разобраться со всем, что происходит с ним в последнее время».
«Ладно, я голоден», — сказал Калеб, и Эйден подозревал, он произнес это только потому, что душа была напугана, как и он. — «Окажи мне услугу, посмотри, нет ли на кухне у миссис Ривз еще сэндвичей».
— Дай мне минутку, — ответил Эйден, пока натягивал свои ботинки.
— Я задал тебе вопрос, — прорычал Томас. — Куда ты собрался? Хоть раз ответь мне!
— Или что? Попытаешься ударить меня? — спросил он сухо.
Заскрипели петли, и Шеннон забрел в комнату. Он остановился, осмотрел Эйдена.
— Симпатично. — Потом покраснел, как раньше. — Я-я не имел в в-виду…
— Я знаю, — сказал Эйден со смехом. — Не волнуйся.
Томас Длинные Уши успокоился и затих.
— Я р-рад, что застал тебя. — Шеннон закрыл дверь изнутри и прислонился к дереву, голова откинута, глаза закрыты. Он устало вздохнул.
— Что-то не так? — спросил Эйден.
Веки Шеннона медленно открылись. Его зеленые глаза тревожно светились.
— М-мне нужно сказать тебе к-кое-что. Ты должен з-знать, держать все в с-себе…
— Да, я знаю. — Секреты съедали тебя заживо. Доказательство: Эйден в настоящее время превращался в решето. — Ты можешь рассказать, что бы то ни было. Я не буду судить. Я умею, ты знаешь. — Он прислонился бедром к столу и скрестил руки на груди. Взглянул на Томаса, который по-прежнему слушал, и решил идти напролом. — Я чокнутый Эйден, помнишь?
— Ты не ч-чокнутый.
— Спасибо.
Шеннон сделал глубокий выдох.
— М-мы соседи по комнате, и если т-ты узнаешь позже, т-ты разозлишься и т-тогда захочешь у-убить меня.
«Звучит серьезно. Ты же не думаешь…» — зарычал Калеб. — «Думаешь, он положил глаз на нашу девушку, Викторию?»
«Неа. Готов поспорить, он грохнул последнего своего соседа по комнате», — сказал Джулиан.
— Говори уже! — Эйден и не думал кричать, но мысли о Шенноне и Виктории было достаточно, чтобы заставить его…
— Я-я г-гей, — сказал Шеннон, слова были произнесены со стыдом, раскаянием и всевозможным чувством вины.
Гей. Эйден моргнул. И все? Серьезно?
— Ладно.
Зеленые глаза раскрылись шире.
— Л-ладно?
— Да.
— Ты не с-слушал? Я гомосексуалист.
Эйден округлил глаза.
— Об этом я не знаю. Иногда ты та еще боль в заднице, но я бы не сказал, что ты странный.
— Ты понял, о ч-чем я, — был резкий ответ.
— Так, для шуток слишком рано?
И заработал тем самым злой взгляд.
— Шеннон. Серьезно. Ты гей, а не больной. Все хорошо. Меня это не беспокоит.
Злой взгляд растворился, сменившись удивлением.
— Но мы же д-делим комнату.
— И что? Ты боишься, что я буду распускать руки?
Улыбка тронула уголки губ его друга, казалось, он сбросил килограмм сорок.
— Тебя правда это не напрягает?
— Нет, не напрягает.
— Спасибо.
— Я единственный в курсе? — спросил Эйден. — Хочешь, чтобы я сохранил это в секрете?
— Р-райдер знает.
Этот румянец сегодня в лесу и нежелание Райдера смотреть на Шеннона… Ох. Теперь все встало на свои места.
Шеннон посмотрел на свои ноги, сделал еще один глубокий выдох, а потом ударился головой об дверь раз, другой.
— Я д-думал, он тоже, но нет. Он не свернул на эту дорожку.
Очевидно, парень надеялся.
— Родители выгнали тебя из-за того, что ты гей? — спросил Эйден.
Кивок.
— Отчасти. Они с-слышали о ранчо Дэна и п-позвонили ему. Я начал попадать в п-проблемы, магазинные кражи, выпивка, в-все в таком духе, у меня был в-выбор приехать сюда или попасть н-на улицу. Я приехал сюда.
— Хороший выбор.
Еще одна улыбка вырвалась на свободу.
— Я тоже так думаю.
В окно осторожно постучали, и Томас со свистом втянул воздух. Шеннон выпрямился, а Эйден повернулся. За окном стояла блондинистая вампирша. Та сестра Виктории, которая жует жвачку.
Нахмурившись, Эйден обеспокоенно шагнул к окну и по возможности быстрее его открыл. Внутрь ворвался холодный вечерний воздух.
— Стефани?
Она лопнула пузырь. Лунный свет заливал ее, освещая бледную кожу.
— Единственная и неповторимая.
— Еще одна вампирская принцесса Влада. Она. Должна. Умереть. — Томас стремительно кинулся вперед с твердым намерением напасть. Только он врезался в ту самую невидимую стену, с которой столкнулся Эйден в своем мире. Когда он понял, что заперт, то заколотил кулаками в стену.
Эйден заставил себя сконцентрироваться на вампирше.
— Что ты здесь делаешь? Что-то случилось с Викторией?
— Физически — нет, но я одна из тех девушек, которых выбрали для встречи с тобой. Так что да, внутренне с ней не все ладно.
Ему не нравилось слышать это.
— Отведи меня к ней. Мне нужно…
— Притормози, ковбой. С ней все будет в порядке.
Прекрасно, но этого недостаточно.
— Ты все равно отведешь меня к ней. И, к твоему сведению, я не буду встречаться с тобой.
— Потому что тебе нужна только Вик. Да-да, я знаю. — Стефани закатила глаза, положила руки на стекло, наклонилась к нему и спокойно сказала: — А еще я знаю, что ты ей нравишься, и она не хочет, чтобы к тебе клеились незнакомки, особенно, когда она не верит, что они не будут кусать тебя и делать своим рабом. Так что вот она я. Меня избрали, и я не сопротивлялась. — Она развела руки и повернулась, предоставляя ему вид на светло-красную майку и микроскопическую юбку. — Я, во всей своей красе. Знаешь, какой ты счастливчик? Нас с Лорен обещали другим, но со смертью Влада все договоренности отменяются, и у тебя есть шанс со мной. И тебе захотелось бы отменить свой приказ, о могущественный король, потому что если я отведу тебя к ней, меня вычеркнут из списка, а для всех лучше, если я в нем останусь.
Живот скрутило сотней маленьких узелков.
— Значит, выбрали всех пятерых?
— Ага. И позволь сказать, советник не хотел, чтобы ты встречался с другой дочерью Влада, но большинству девушек, по сути, пришлось согласиться встретиться с тобой. Извини, но это правда, ты человек и все такое, несмотря на то, что их отцы хотят создать этот королевский союз. И поскольку я вызвалась… Кстати, я знакома со всеми девушками из списка, так что изменю свое решение. Ты не счастливчик.