— Ты не можешь просто ходить и убивать людей. К тому же, почему ты должен убивать О-опустошителей? — И почему ей так сложно произносить это слово? — Я им не являюсь. Ты не можешь знать этого наверняка.
У него вспыхнули глаза, будто в них зажгли спичку.
— В той комнате был Опустошитель, Мэри Энн. Ведьмы всегда чувствуют их первыми, потому что от их устранения зависит выживание ведьм. Виктория и Лорен не в счет. Они могут жаждать крови ведьмы, как и все вампиры, но есть большая разница между питьем из вены и поглощением энергии. Плюс, я долго жил с ними и уже знал бы. Значит, единственный вариант — Эйден. С той разницей, что недавно он ел сэндвич с арахисовым маслом и желе, так что его тоже можно вычеркнуть из списка. И кто же остается, Мэри Энн? Вперед, расскажи мне.
Дистанция, внезапно ей стала необходима дистанция. Это отвращение… и ненависть… которые исходили от него. Она попятилась и оступилась, но не пыталась бежать, даже при том, что он почти угрожал ей. Будучи на расстоянии она могла дышать, не чувствуя при этом его острый, интригующий запах, не чувствуя себя заклейменной им. Он ошибался на ее счет. Он должен был ошибаться.
— Чем именно является Опустошитель? — Вот. Она произнесла слово без запинки. Они вместе подумают и придут к выводу, что она не отличается от себя прежней.
Он принялся ходить взад-вперед.
— Разве я уже не говорил? Некто, живущий за счет чужой энергии.
Звучало не так уж ужасно.
— Я вижу твою ауру и знаю, о чем ты думаешь, но послушай. Опустошители держатся только на краденой энергии. Без нее они слабеют и умирают. Но забирая чужую энергию, они убивают сами. И если этого недостаточно, с каждым разом их потребность в магии растет.
Она будет убивать людей? Нет. Нет-нет-нет. Но… она не могла удержаться от другой мысли. Ее мать. Ее мать умерла в тот самый момент, когда родила ее, потому что Мэри Энн истощила ее силы. О, Боже. Даже до того, как ведьмы и Райли начали бросать в нее обвинения, Мэри Энн использовала это же самое слово, чтобы описать то, что она сделала с собственной матерью. Истощила.
Была ли она всю свою жизнь Опустошителем?
— Скоро магии будет недостаточно, и ты начнешь брать энергию у вампиров, они будут не в состоянии питаться. — Его шаги ускорились, тяжело опускаясь на землю. — Вскоре после этого, ты заберешь энергию у волков, и они не смогут обращаться. Потом ты переключишься на людей. Затем на природу. Ты уничтожишь все и вся.
— Я никогда не буду делать этого! — закричала она. Но потом ее плечи поникли. Она убила свою собственную мать. Она была способна на все. Стоп! Не думай так. Тогда ты ела еду, настоящую еду. А Райли сказал, Опустошители живут на энергии. — Я просто… я не могу быть Опустошителем. Должно быть другое объяснение.
Шаги не замедлялись, он бросил на нее угрожающий взгляд.
— Ты не захочешь этого, но делаешь. Опустошители ничего не могут поделать с собой, и, конечно же, они не могут остановиться. Иначе, я говорил, они слабеют и умирают.
Он говорил, что она якобы паразит. Убийца, наслаждающаяся живыми существами, как бочонком пива, и досуха их выпивающая. Во рту пересохло, и сердце пропустило несколько ударов.
— Ты ошибаешься. Моя мать… я ела…
Выражение его лица смягчилось.
— Ты не убивала свою мать. Я не знаю, почему она ослабла после твоего рождения, но ты к этому не имеешь отношения. — Звучало не слишком убедительно. — Эта иссушающая штука, вероятно, включается, когда ты в первый раз сталкиваешься с потусторонним миром.
— Неправда. — Она резко покачала головой, еще больше растрепав волосы. — Я встречалась с Такером, и ты был тем, кто рассказал мне о том, что он частично демон. Со мной он чувствовал себя лучше, а не хуже. — Это доказывало, что она не могла быть Опустошителем, верно?
Райли перестал массировать свою шею.
— А потом ты встретила Эйдена, и вы двое призвали всех нас. Потом тебя прокляли, и ты впервые попробовала магию.
Отличные неопровержимые пункты.
— Что будет, если это я? — Не говори так. Ты не можешь быть, неважно какие тому доказательства. — Я имею в виду, что будет, если я Опустошитель?
— Я не знаю. — Он согнулся, поднял маленький круглый камешек и бросил его в деревья. От удара треснула ветка.
С болью в сердце она могла только смотреть на него.
— Вы с Лорен упоминали, что вы, ребята… убиваете Опустошителей.
— Так и есть, — произнес он мертвым голосом.
Скоро и она будет такой же мертвой?
От этой мысли у нее закружилась голова, и девушка упала на спину, ее рука взметнулась к шее.
— Ты убьешь меня?
— Нет! — Он метнулся к ней, руки сжались, ноздри раздулись. — И я не дам никому причинить тебе вред. Боже, Мэри Энн. Не могу поверить, что ты подумала такое обо мне.
Ладно-ладно. Он был прав. Она выдохнула кислород, заключенный в ее легких.
— Это ново для меня, Райли, и кроме того, в последнее время мы были не в самых лучших отношениях, так ведь?
Его гнев рассеялся, и выражение лица смягчилось.
— Да, не в лучших.
Его согласие было как удар пощечиной — несмотря на то, что она первой произнесла это.
— Значит, ты хочешь… разойтись? Если мы встречались, я имею в виду. — Может, он просто дурачился. О, Боже. Ее тошнило.
— Мы встречались, — сказал он, теперь уже твердо и непреклонно.
Он говорил в прошедшем времени. Ее кровь застыла, будто в венах было мало кристаллов льда.
— А теперь нет? — Неужели этот нуждающийся голос принадлежал ей?
— Мы встречаемся, Мэри Энн. — Он откинул голову назад и уставился на полное звезд небо. — У нас просто небольшие трудности.
Мы встречаемся. Ладно, да, это хорошо. Это очень хорошо. Облегчение, затопившее ее, было ощутимым.
Но потом он добавил:
— Хочу сказать, как минимум, я думаю, что мы встречаемся, — и облегчение истощилось.
Истощилось. Не лучший выбор слова, подумала она, невесело засмеявшись. Потому что, если то, что он говорил до этого о разрушениях Опустошителей… если это была правда, это значило… нет. Нет. Нет! Она не позволит себе думать в этом направлении. Как ипохондрик, она только убедила бы себя в том, что ее «симптомы» реальны.
Райли тяжело шагнул на крыльцо и плюхнулся вниз, упершись локтями в колени.
— Если ты в самом деле Опустошитель, ты убьешь всех, кого я люблю. — Должно быть, он прочитал ее ауру и понял направление ее мыслей. — Черт, да ты однажды и меня убьешь.
При мысли о его смерти, о том, что она могла стать ее причиной, ее накрыла паника.
— Я никогда не причиню тебе вред. Никогда!
— Ты и не захочешь, но… — Его голова упала в поднятые руки. — Черт! Не могу поверить, что это происходит.
— Все это не может быть правдой, Райли. В смысле, все так быстро произошло. Со мной все было прекрасно всего несколько дней назад. — А теперь все рушилось, оставляя вокруг нее руины.
Его смех был таким же веселым, как и ее.
— Так устроен мир, Мэри Энн. Все меняется в мгновение ока.
Но не так. Не для нее.
Нет, неправда, была следующей ее мысль. Она встретила Эйдена и в считанные секунды весь ее мир изменился. Она обнаружила, что Такер обманывал ее с Пенни, и мир моментально изменился. Она узнала правду о своей матери, и мир изменился.
Она встретила Райли, и в то же мгновение весь ее гребаный мир изменился.
— Есть способ остановить это? Обратить? — прохрипела она. — Если это правда, я имею в виду.
— Нет. — Его непреклонный тон не оставил места для сомнений или споров.
И все же она упорствовала.
— Ты пытался?
— Да.
— И?
— И Опустошители умерли.
— Как?
— Из-за экспериментов. — Он поднял голову и быстро оглянулся назад. Напрягся и вздохнул. — Сейчас не время обсуждать это.
Она не могла завершить разговор на такой ужасной ноте.
— Я не хочу пока заходить. — Она не могла притворяться, что все хорошо, когда глаза обжигали слезы, и она так сильно дрожала, что ее мог хватить приступ. — И на самом деле, мы не можем знать наверняка, что со мной. — Когда она доберется до дома, то съест куда больше еды, чем сможет удержать ее желудок. Это докажет ее невиновность. Верно?