Ее учащенное дыхание эхом раздавалось между ними.
— Ты — Заклинатель. — Даже голос ее звучал иначе. Слабо. Хрипло.
— Да. — Если б он только мог приручить ведьм с той же легкостью, что и плотоядных зверей, ничего из этого не пригодилось бы. — Чего ты боишься?
«Не вмешивайся», — проинструктировал Элайджа. — «Просто займись своим делом».
— Что из тебя высосут кровь? — добавил он.
«Отлично получается», — прозвучал сухой комментарий.
— Если ты не знаешь среди своих никого, кто может и…
Райли вошел в небольшую комнату и, прислонившись к закрытой двери, прорычал:
— Спокойно, ведьма. Тебе дали шанс сотрудничать с нами. Ты отказалась. Теперь, что бы с тобой ни сделали, пожинай последствия.
Калеб сильно разволновался, как только увидел ведьму такой ослабевшей, вздыхал и сопел, а теперь и вовсе зарычал на волка.
«Она может говорить, если хочет! Эйден, мужик, ты не можешь ее оставить вот так. Ты должен спасти ее».
«Да что с тобой?» — вмешался Джулиан. — «Спасти ее?»
«Посмотри на нее. Она больна. Ей нужна помощь. Знаю, я помог придумать этот план, но это было до того, как я увидел ее такой».
— Мы спасем ее, — пробормотал Эйден. — Потом. — Пора покончить с этим. Он поднял взгляд. Виктория стояла напротив него, за ведьмой. — Готова? — беззвучно спросил он.
Она нервно кивнула.
— Спасете кого? — требовательно спросила ведьма. — Меня? Это не поможет спастись тебе самому. Особенно после всего, что ты наделал.
«Эйден! Ты бы не допустил ничего подобного, если бы твоя девушка-вампир была связана,» — произнес Калеб, — «и не желала уступать. Отпусти ведьму. Пожалуйста».
«Почему ты так печешься об этой ведьме?» — спросил Элайджа. — «И даже о других. С тех пор, как они подступились к нам и наложили свое смертельное проклятие, тебя влекло к ним, как их к Эйдену».
«Не знаю», — ответ прозвучал отчаянно. — «Я только знаю, что не хочу, чтобы ей навредили».
Эйден подозревал, что ведьмы были частью прошлого Калеба. Более того, эта ведьмочка напряглась, когда он упомянул парня, вселяющегося в чужие тела.
— Возможно, мы сможем узнать, — ответил он. И если уж на то пошло, ему вроде как нужно было сотрудничество Калеба. А он обещал разузнать, кем были души при жизни. Обещал помочь исполнить последнее желание и отпустить их, несмотря на то, что будет страшно скучать по ним, несмотря на то, что хотел удержать. — Поищем информацию о тебе изнутри.
— Изнутри? — переспросила ведьма, пытаясь вырваться из пут. — Что вы задумали? Какого дьявола вы задумали? Навредите мне, мои сестры выследят вас и наложат заклинание боли, ужасной боли. И на ваши семьи тоже! Вы слышите меня? — От движений вверх-вниз грохотал стул.
— Я же говорил, что не собираюсь вредить тебе, — сказал он. На самом деле, она все равно уже угрожала отжучить его, так что новые угрозы прошли мимо цели.
«Насчет этого не уверен», — засомневался Калеб. — «Вдруг мы изменим ее прошлое, и эти перемены убьют ее?»
— Будем осторожны, но нам придется это сделать. Часы тикают, сроки горят, помнишь? У нас нет выбора.
Пауза. Затем:
«Ладно, давай. Но ни в коем случае не навреди ей.»
Эйден разобиделся.
— Будто я собирался. — Разве что ненамеренно. — Ты же знаешь, я на это не способен.
— Не способен на что? — вышла из себя ведьма.
Пора. Он потянулся к ней и сорвал повязку с глаз. Она моргнула от яркого света, глаза заслезились, нос наморщился, губы сжались. Эйден взял ее за подбородок и заставил взглянуть на себя.
— Расслабься. — Их глаза встретились, и Калеб взял инициативу на себя. Тело Эйдена растворилось и исчезло в теле ведьмы. Он ждал, что будет больно, и приготовился к этому, но не возникло даже малейшего дискомфорта. Возможно, после всего, что с ним случилось, его порог боли увеличился. Или Калебу начало лучше удаваться вселение. Или Калеб сделал все возможное, чтобы Эйден не почувствовал боли, потому что ее почувствовала бы и ведьма в тот момент, когда они с ней соединились, осознавала бы она или нет.
Осмотревшись глазами ведьмы, Эйден оценил состояние. Запястья и лодыжки в синяках и кровоподтеках от веревок. Мышцы напряжены.
— Освободи меня, — приказал он Райли. Он всегда пугался, когда начинал говорить странным чужим голосом.
Райли хмуро шагнул к нему и острыми когтями разрубил узлы. Эйден размял запястья и как только ноги освободились, встал. Они были так слабы, что почти не держали, но чтобы улучшить кровоснабжение, он прошелся по комнате.
Она не узнает, что он сделал это для нее, но почувствует себя лучше.
— Спасибо. — Пока он прохаживался, витая в ее разуме, мир вокруг него исчез. В отличие от того случая с доктором Хеннесси, он не видел неподвижности. Он видел… погодите. Снова эта мысль. Неподвижность. Должно быть, он проникал в разум доктора Хеннесси. Иначе он не продолжал бы думать о том, что там произошло. Сколько он там оставался? Почему не мог вспомнить?
Не думай пока об этом.
Эйден вернулся мыслями к ведьме. Но в отличие от разума Шеннона, он не увидел картин ее жизни. Он увидел… коробки? Тысячи разбросанных на белом фоне коробок, и на каждой — массивный серебряный замок.
Он нахмурился, сжал в руках замок, и сквозь него прошел обжигающий электрический заряд.
— От чего бы такая реакция?
«Защита», — подсказал Калеб, как никогда уверенно. — «У нее собственная защита. Воспоминания в коробках, а коробки предохраняют от вторжения».
— Откуда ты знаешь? — спросил Эйден.
«Не знаю. Догадался.»
Что ж, Эйдену нужно обойти их. У каждой татуировки было свое действие, но какие именно были у нее? А точнее, как они защищали ее разум? Был только один способ узнать это.
Он поискал глазами Райли, тот опять прислонился к двери.
— Тебе нужно выйти, — сказал он.
Волк покачал головой.
— Это будет…
— Правильное решение, — перебил он. — На ней защита, поэтому я не могу добраться до ее воспоминаний. Нам нужно осмотреть ее, но думаю, ей не хотелось бы, чтобы на нее смотрел парень.
«О, нет», — произнес Калеб. — «Ты не разденешь ее».
Обычно Калеб единственный, кто был за стриптиз-шоу.
— Что-нибудь придумаем с одеждой, ладно?
— Если я уйду, — ответил Райли, — я не смогу прикрыть тебя.
— Неважно. Иди. — Он указал на дверь.
— Отлично. Но если она поймет, что ты делаешь, и нападет на твой разум в ответ, я не виноват. — Оборотень распахнул дверь, вышел и пинком закрыл ее за собой.
— Если такое случится, ты все равно не сможешь мне помочь, — прокричал Эйден. — Виктория, осмотри тело.
— Хорошо. — Она скользнула к нему изящно, как балерина.
Эйден закрыл глаза. По частям сдвигая одежду, она искала. Поначалу ее движения были быстрыми и ловкими, но потом замедлились… и замешкались.
— Никогда не изучала ведьму так тщательно, — произнесла она через силу. — Обычно я их избегаю. Не знаю, почему. Твой запах…
— Нехороший?
— Нет. — Она закончила осмотр, но крепче схватила его за руки, удерживая на месте. — Хороший. О-о-очень хороший.
Он узнал этот тон. Таким же тоном говорил советник перед тем, как налетел на него и укусил.
«Тревога», — внезапно объявил Элайджа.
— Знаю. — Эйден открыл глаза, отпрянул от нее, а потом рванул в противоположный конец комнаты. Когда она устремилась за ним, он покачал головой. — Оставайся там.
Ее глаза подернулись пеленой, клыки удлинились как никогда прежде.
— Всего один укус, — взмолилась она. — Будет приятно. Тебе понравится.
— Райли, — позвал он.
Волк вошел в комнату в следующую секунду. Очевидно, не уходил далеко.
— Все-таки решил, что я тебе нужен?
— У нас небольшая… проблема. — Виктория согнулась в полуприсед, готовясь к прыжку.
— Что… — Райли сообразил, что к чему и схватил ее за запястье. — О, нет, ты этого не сделаешь. — Она пыталась отбиться от него. — В другой комнате упаковки с кровью. Она поест и будет в порядке. Мы скоро вернемся, — произнес он и вынес ее за дверь.