— Можешь разместить ведьм вдоль стены? — спросил Эйден.
На мгновение повисла тишина, никто не двигался и не дышал, все ждали, что будет дальше. Наконец, зверь опустил голову и начал собирать ведьм пастью, порой хватая нескольких за раз, и сбрасывать их у стены. Те, кто был в сознании, пытались сорваться с места, но он рычал им в лица, и они охотно перебирались к стене.
В конце концов, осталась только Мари. Ее борьба с Викторией не стала менее напряженной. Ногти царапали, зубы кусали, руки и ноги наносили удары.
Когда зверь двинулся в ее сторону, Эйден произнес:
— Ее не нужно. Пока не вытащу вампира. Ладно?
Зубастик фыркнул, кивая.
— Хороший мальчик, — сказал Эйден. — Когда все закончится, я приласкаю тебя.
Зубастик высунул красный влажный язык, даже завилял хвостом.
Эйден повернулся к дерущимся девушкам. Они катались по земле, их удары кулаками стали более точными — в нос, горло, живот, а удары ногами — более яростными. Они не швыряли друг друга и не выдирали волосы. Это были сокрушительные, смертельные удары без капли пролитой крови.
Как проще всего разнять ведьму и вампиршу?
Калеб замямлил, и Эйден постарался не отвлекаться.
— Виктория. Приготовься. Пожалуйста.
Прошла секунда, прежде чем она отреагировала. Метнулась к стене и прижалась, широко расставив руки и вцепившись ногтями в камень, словно это единственное, что держало ее на месте.
Мари крутанулась, повернувшись лицом к Эйдену.
— Времени почти не осталось, — съехидничала она.
Он поднял подбородок, отказываясь сдаваться.
— Почти не осталось тогда для всех нас, потому что я заберу в могилу и тебя.
— Попробуй.
— И сделаю.
— Правда? А что насчет нее? — Усмехаясь, Мари вытянула руку и пошевелила пальцами, показывая кольцо, очень похожее на то, что носила Виктория.
Живот скрутило, когда Эйден понял, что вот-вот произойдет.
Виктория бросилась вправо, подальше от ведьмы, как раз когда Эйден прыгнул вперед, чтобы загородить путь и заставить ведьму выплеснуть жидкость на него. Но он опоздал, Мари двигалась быстрее. Капли яда упали на лицо, шею, руку и бок Виктории. Она тут же согнулась и закричала от боли, одежду и плоть опалило.
Эйден изменил направление, врезался в Мари, и они покатились. Оказавшись сверху, прижал ее руками и ногами. Он был так зол, что едва не ударил ее. Он никогда не бил девчонок раньше и сейчас начинать не хотел. Вместо этого он вскочил на ноги и отошел.
— Хватай ее, — выдавил он сквозь зубы.
Зубастик сцапал ведьму и отбросил ее к стене. У нее вырвался страдальческий стон.
— Держи ее.
Зверь вернулся к ней и зубами пригвоздил к земле.
Она попыталась вырваться.
— Пусти меня!
Эйден поспешил к Виктории, поднял дрожащее тело и поднес запястье ко рту. Она сразу укусила, втягивая кровь.
— Объяви встречу открытой, — приказал он ведьме.
— Почему бы тебе не подойти и не спросить в лицо? — плюнула Мари.
Чтобы она снова заманила его в сети? Ха!
«Делай, что она говорит», — взмолился Калеб. — «Нужно делать то, что она говорит.»
«Калеб! Чувак. Этого не будет. Оставь парня в покое. От нее одни неприятности», — подал голос Джулиан.
«Нет. Она не такая!»
Джулиан выругался.
Как и Эйден, Элайджа попытался объяснить, что он в ловушке. Только все было бесполезно, Калебу нельзя было ничего доказать.
Виктория почти перестала дрожать, и зубы разжались на запястье Эйдена. Свободной рукой он пригладил ей волосы у лица. Нарастающая дрожь вызывала туман в голове.
— Думаю, я останусь тут, — ответил Эйден. Глаза Виктории были закрыты, дыхание — тяжелое. От нее исходило напряжение, но она не кричала. — А теперь объяви встречу открытой, Мари, или я разрешу зверю съесть тебя. Если же на тебе есть защита от смерти, будешь жить в его желудке, плавясь в желчи и кислоте. В вечной боли, без надежды на смерть.
— Мне плевать! Слышишь меня? Плевать мне. Я могу объявить встречу открытой, ты прав. Мне не нужны старейшины. Но твоим друзья придется умереть, и они умрут. В полночь. Они опасны. Они — зло. Они умрут.
Она не собиралась идти на уступки, и если все, что она говорит — правда, они умрут через несколько минут. Он просто должен заставить ее. И был только один способ сделать это.
Он мягко положил Викторию на землю, встал и приблизился к Зубастику.
— Что бы ни случилось, продолжай ее держать, — сказал он, похлопав зверя по боку.
Легкий кивок.
«Что ты делаешь?» — потребовал Калеб. — «Не трогай ее. Пожалуйста, не трогай ее. Мы ее любим.»
— Есть только один способ покончить со всем этим благополучно для всех, Калеб. — Он надеялся.
«Вселиться в нее?»
— Да. — Он заставит ее объявить встречу открытой. Он только молился, чтобы это сработало. — И пока мы там, ты поищешь частицы своего прошлого в ее памяти. Неплохо звучит? — Если нужно заключить с душой сделку, он готов.
«Ты не будешь заставлять ее причинять себе боль?»
— Я ведь не ударил ее, когда был шанс, так?
«Что ж, тогда ладно.»
— Ты что делаешь? — сильнее задергалась Мари. — Стой. Не подходи ближе!
— Мне казалось, ты хотела, чтобы я подошел. — Эйден присел около нее, схватил запястье и закрыл глаза, чтобы случайно не попасться в ловушку. Он закричал, когда попытался превратиться в туман и пробиться внутрь, но вокруг было что-то вроде блока, который не пропускал его.
Защита.
Черт! Он снова уплотнился.
— Похоже, нам придется ее ранить, — со вздохом произнес он, — но только чтобы спасти ее, Калеб, — добавил он, прежде чем душа запротестовала.
«Нет!»
Бесстрашный и отчаянный, он обыскал каждую ведьму и забрал все кольца, которые нашел — всего четыре — и вернулся к Мари.
— Говори, какую татуировку выжечь, или я уничтожу их все, — поклялся он. — Будет больно, Мари. Ты это знаешь.
«Эйден…»
Она увидела кольца в его руке и притихла, паника заполонила взгляд. Паника и страх. Он сделает это, она должна понять. Нехотя, но ему придется.
— Нет, — сказала она. — Я… Я не буду. Я не могу! Пойми же.
На ее запястье была татуировка.
— У меня нет на это времени. — Он поймал руку и вылил несколько капель je la nune на чернила. Она закричала, тело согнулось, будто боль прошла через нее. Поднялся запах горелой плоти.
Он еще раз попытался вселиться в нее, но наткнулся на тот же блок.
— Еще один шанс, Мари, а потом я не остановлюсь, пока не выведу все.
— Если я… объявлю встречу открытой… ты клянешься, что освободишь нас? Живыми.
— Да, — сказали они с Калебом одновременно. Хотя Эйден даже не надеялся. — Если ты поклянешься попутно не накладывать никаких заклинаний.
— Договорились, — проскрежетала она.
Слава Богу. Трижды Слава Богу. Это могло сработать. Могло случиться.
— Тогда объявляй встречу открытой, и я поклянусь своими жизнью и смертью, что тебе и твоему клану будет предоставлен свободный выход из пещеры.
— И никто не пойдет за нами.
— Клянусь, что никто за вами не пойдет.
Она выдохнула, опустив голову на землю. Из глаз текли слезы, пока она смотрела в потолок. Если она собиралась выиграть время, дождаться, пока будет слишком поздно…
— Давай! Или я вылью. — Он схватил другую руку, обнаружив там защитную татуировку.
Она зажмурилась.
— Встреча… объявляется… открытой.
Он подождал несколько секунд, но ничего не произошло. Он не знал, чего ждал, но точно не этого.
— И все? Это все, что нужно сделать? Все, что нужно сказать?
— Да.
— Мои друзья спасены?
— Да, черт тебя дери!
Коленки подогнулись. Слава Богу. Его друзья были в безопасности. Наконец-то, спасены и свободны от проклятия. Он просто стоял, будто целую вечность, дрожа и согреваясь этим чувством облегчения, потрясения и оцепенения, потом волнения и снова оцепенения, потом страдания — насколько близки они были к потере — а затем, наконец, его накрыло счастьем и умиротворением.