- Да... Ну, ладно, читай... Если не жалеешь, то хорошо. Главное, чтоб нравилось...
Отец ушёл, а Костя вернулся к журналу и, увидев, что статья стоящая, достал из стола карандаш и принялся читать и делать пометки. Широкой скобой он всегда охватывал на полях развёрнутую мысль, а уголком обрисовывал текущий вывод. То, что обозначалось восклицательным знаком, было самым важным в тексте и предназначалось для запоминания; другой знак - вопросительный - обозначал несогласие. Мысль, не напрягавшаяся несколько часов, работала быстро и глубоко.
Через некоторое время заглянула мать.
- Сынок, я тебе сумку уложила. Во вторую будешь что-нибудь своё брать?
- Да, мам. Гантели возьму и, наверное, все журналы по истории, если войдут. Для уроков постоянно нужны...
- На последнем поедешь?
- Нет, сейчас. Вдруг последнего вообще не будет. Да и надо ещё кое-что там дописать к урокам.
- Не хочешь и дома побыть...
- Ой, у меня уже шесть лет нет дома, - улыбнулся Костя и, встав, потянулся. - В армии отвык сидеть на одном месте.
46
- Ничего, женишься, кроме дома, никуда не выйдешь. Как твоя владивостокская девушка?
- Не знаю... Может, на каникулах съезжу. Наверное, уже диплом делает...
- Не пишет тебе?
- Да мы, в общем-то, не договаривались...
- Ну что ж, зачем они городские нужны... Лучше простую, да хозяйственную.
- Точно.
... Мать вышла проводить за калитку. Поймав её обеспокоенный взгляд, Костя ещё раз упрекнул себя за то, что мало побыл дома, ничего не помог и теперь уходит только из-за того, чтобы вернуться в деревню одним рейсом с Галиной. Надо же как-то договориться с ней о следующей встрече.
- Приеду через неделю.Картошку когда в погреб опускать будете?
- Да пусть она лежит. Ещё погниёт сколько...
- Ездить тоже... Один выходной, да ещё планов много на понедельник...
- Ты уж зря-то не езди. Приживайся там, раз решил работать... Если что, звони на работу мне или отцу.
- Ну, ладно, мам, до свидания.
- До свидания. На остановку пойдёшь?
- Да нет. Воскресенье. Дойду до вокзала пешком.
- Сумку тяжёлые...
- Не привыкать...
Костя быстро миновал ту часть Приморска, которую можно было бы считать пригородом: здесь стояли частные дома, дальше - пятиэтажки. Но за пятиэтажками снова шли частные дома, и так город и село чередовались во всех микрорайонах, исключая лишь старый дореволюционный центр. Ему повезло: поровнялся с остановкой в одно время с автобусом. Зато приехал на автовокзал раньше времени, и нужно было ждать минут двадцать. Костя купил билет, отошёл в сторону и, присев на корточки - все лавочки были
47
заняты - достал журнал. Чтение не шло: вот-вот могла появиться Галина с неприятным вопросом: "Ты же на последнем собирался ехать?" Что тут ответишь? И что это за отношения такие: и нравится, и вроде бы боишься? Так не должно быть. В таких мыслях да в рассматривании со стороны разношёрстной толпы - занятии, ставшем привычкой из-за частых разъездов во время студенческой молодости - прошло время.
Прибыл шестьдесят седьмой автобус, и толпа хлынула к дверям. Костя подхватил сумки и тоже пристроился к массе, которая, как в песочных часах, не могла сразу пройти в узкий вход. Лезли все одновременно. Мужики отталкивали женщин, правда, с маленькими детьми всё же пропустили вперёд. Два девятиклассника, из тех, что учил Костя, протискивались вдоль корпуса автобуса и отталкивали всех, пока парень лет тридцати не перекинул руку далеко вперёд и не уцепился в воротник одного из них: "Куда прёшь, щенок! Женщин пусти!" Этот парень, Костя да ещё несколько человек, обременённых большим багажом, не участвовали в общем штурме, а теснились к двери естественным ходом. Рядом с Костей крупная мамаша с бойцовскими плечами под модным некогда спортивным костюмом "Адидас" двумя руками проталкивала дочку лет десяти. Та мало обращала внимание на окружающих, не переставая, шмыгала носом и торопливо кусала мороженое. "Как жаль, что я учитель. Сказал бы этим двум дурам..." - подумал Костя и отвернулся.
Вошёл он в числе последних, сразу бросил обе сумки, где пришлось, и расстегнул, сколько позволили приличия, пуговицы на рубашке. Сзади просили продвинуться ещё немного, кричали, что у них билеты, купленные в кассе. Но каждый встал равнодушным камнем там, куда выбросила волна людского моря, и не двигался с места. Пришёл водитель, и многие стали передавать на билеты. Прошло десять минут. При закрытых дверях духота всё усиливалась, и Косте уже захотелось взмолиться Богу. В этот момент автобус тронулся.
7
"Люди-людишки...бегают, как мышки... Ишь ты, поэт задрипанный, стих сочинил... Суетятся, суетятся... Стоят, бедные, автобус ждут, боятся опоздать, а то дома жена или муж заревнует: "Почему. С работы. Вовремя. Не явился?.." Хорошо смотреть на них из окошка машины... Вообще, я заметил, что в машине и город кажется маленьким. Раз, раз - и всё объехал.
48
За два часа можно пересечь город вдоль и поперёк... Пробка... Козлы, евреи проклятые, мафия! Вечно на Луговой автомобильные пробки... Впрочем, это даже лучше. Народ должен быть недоволен властью. Потому что эта власть преступная. Потом никто не возразит, когда ЭТИХ подвергнем казни... За издевательство над народом..."
- Что, Миша, издеваются над простыми людьми? Всем домой надо после рабочего дня, а они наладить движение не могут...
- Да нет, там авария впереди...Полосу одну заняли.
- Да?.. Ну, и что?.. Ментов зато, как всегда, надо три дня ждать... Козлы они все... Сидят там, в Белом доме, и не чешутся...
- А что им чесаться, Председатель? У них сауны, бассейны на дачах. Отмываются. Хе-хе-хе...
- Трогай, трогай, Миша: кажись, поехали...
"Ишь ты, навешали везде реклам, ворюги... Детвора смотрит на эту гадость да по телевизору и радио без конца слушает про всякие проценты да дивиденды, а потом идёт рэкетом заниматься... Реклама, реклама, везде одна реклама. Растёт целое поколение, воспитанное на этой гадости... "Сникерсы", "Бенсы", красивые машины, пляжи... Вбивают нам в головы чуждый образ жизни... Школьники поголовно зомбированы. Ещё старшее поколение помнит, что они русские, а дети... У ЭТИХ всё в руках: газеты, телевидение... То коммунисты свой маразм на всю страну разносили, теперь эти воры... Евреи... Дали бы нам трибуну, так ещё неизвестно, за кем бы народ пошёл... Мне б по телевизору выступить... Правда, на работе могут быть неприятности. А, плевать, сделаюсь освобождённым председателем... Да, я б говорил просто, не мямлил бы и, главное, о таком, что народ задевает... Шестьдесят процентов нищих, нет, восемьдесят, среди населения... Оболванивание подрастающего поколения. Миллионы безработных. Распродажа китайцам национальных богатств в обмен на испорченные продукты. Предательство национальных интересов страны... И пусть бы люди сравнивали. Да за ними бы весь город пошёл. Правда есть правда... каждый имеет право слушать все мнения, сравнивать и выбирать то, что нравится... Да что там! Все ОНИ работали в горкомах и райкомах. Втихушку воровали, а теперь наплевали на своего Маркса и стали тащить в открытую... Мой шеф кем был? Инструктором в райкоме комсомола. Во! А
49
сын торгует иномарками... А тот товарищ... Веди был вторым секретарём в горкоме... Вот она, жидовская натура: уцелеют хоть на Луне..."
- Что, Михаил, опять авария?
- Две "Тойоты", похоже, столкнулись...
- А-а...я думал: русские... Иностранцев не жалко... Душу продали за кусок импортного железа...
- Да, Председатель, лошадей в них много, разгон быстро делают, вот и врезаются без конца... Я вот на своей "Волжанке"...