- Почему: посадили? Как сели, так и сели... - Костя так долго слушал приятеля, не вставляя никаких реплик, что растерялся при его вопросе.
209
- Это ты так думаешь. В самый последний момент кто-нибудь так невзначай скажет: "Да садись сюда". И получится, что все сидят, как заранее решено. У нас, конечно, Тома с Леной всё распределили. Правда, у этой кобылы со своим Сергеем как раз был период после ссоры. Это Томка подсуетилась, уболтала их вместе Новый год встречать. Я б их убалтывал! Детвора, блин. Так Лена сама завыпендривалась. Серёга... Гарик не выдержал: "Садись, - говорит, - что ты мечешься!" Типа: больше ты тут всё равно никому не нужна. Серёга - молодец: что думает, то и говорит. И все его слушают... Да он и по жизни такой. Кстати, чёткий токарь. Хоть что тебе сделает. Нужда будет - обращайся. Он на заводе пашет... Ну, короче. Парочка Серёга - Вика сидела возле нас, так он и за своей, и за моей ухаживал. Я хоть поел путём. Так эти Томка с Леной докопались: "Что ты пьёшь одно шампанское?" типа: не мужик, водки не хряпнет. И знаешь, ещё намёк такой: хочешь перед Валей рисануться, будто трезвенник. Меня аж стошнило. Ка-абылы, думаю. Ладно, Томка. Она всегда такая. Но эта лена что из себя строила? Сидит, хавает, как цыплёнок, винца чуть пригубит. Сама водяру и самогонку всегда так хлещет, что только уши заворачиваются! А эта дурра сидит, краснеет... Я про Валю... Пионерка сопливая... Я говорю: "А ахрена мне пить? Вы детвора. Наш военный Сергей (за столом тоже все заколебались их путать) пьёт, чтоб свободнее себя чувствовать. Он в нашей компании впервые. Серёга-хозяин пахал, праздник всем готовил, ему надо расслабиться. Да он без ста грамм и слова в жизни не скажет. А кирнёт - ещё и песню завоет. Серёге тоже надо развязаться. Вика, наверное, хочет повеселиться. А с шампанского какое веселье? Ты, говорю, Тома, известная пьянь. Про Лену и говорить нечего: спирт с ушей капает... А мне зачем напиваться? Мордой в салатик? Да я лучше его съем. Трепать языком и по трезвяку мастер. Любой из вас лапши навешаю. И дэнс сбацать я могу всегда без бухла, не то, что Серёга... Валя, вообще, говорю, наверное, первый раз в жизни выпивает. Ей любопытно. Ты смотри (это я ей), тут такие товарищи: напоят, и ничего помнить не будешь. А Лена как дурра: "А ты на что? Вот и будешь охранять от таких товарищей". Я говорю: "Да я первый напою и уведу. И тебя тоже. Серёга и глазом моргнуть не успеет. А что? Мне с одной уже неинтересно..." Короче, сидим так, наполняемся, хрень несём. Я их всех базаром закидал, потом тоже на водяру перешёл. Повеселиться-то надо.
Костя то слушал, то пропускал мимо ушей подробности от одноклассника. Его удивляла перемена в приятеле: прежде тот не мог долго усидеть на месте, сейчас же маленькими глотками тянул кофе и даже опёрся локтями на
210
стол.
- В двенадцать вышли на улицу и как начали ракетницы пускать. Бабка-соседка выскочила, разоралась. Серёга - уже хороший - накрыл её матом. Собрался ей в дом шмальнуть. Девки орут: "Давай!" Пока за столом сидели, я и не видел, что они такие пьянющие. Особенно Вика с Леной... В снегу всех искупали. Наверное, с час дурковали во дворе. Все соседские собаки охрипли нас облаивать. Ладно, думаем, ещё ж на площадь надо сходить. Там, сам знаешь, часам к трём весь город собирается. Все перепитые. С горок друг друга сталкивают... Сели снова за стол. Гарика ещё раньше примутило что-то. Пить не умеет. Смотрю, Сергей-прапорщик больше на Лену косяка давит. Та тёлка, ты в курсе, умеет себя выставлять. Видать, своему Сергею собралась отомстить за что-то. За стол не хотела рядом садиться. И не танцевала с ним ни разу. Я с Валей тоже: не прикасаюсь. Живи. Ну, короче. Серёга, Викин хахаль - к Лене, а я - к Вике. После того как на улице подурковали и снова сели за стол, я сел рядом с ней. По девке сразу было видно: шмара прожжённая. Из пацанов мало кто так водяру пил, как она.
Плежин продолжал болтать про свои ухаживания, а Костя, не убирая с лица улыбку вежливого слушателя, ушёл в свои мысли. Он соединил в мечтах Валю, знакомую одноклассника, и ту тихую школьницу, которую каждый день учил своим предметам и которой никогда не даст понять, что она ему нравится. Эта девочка пребывала сейчас в начальной поре расцвета юности, когда тело, уже окрепшее, ещё не утратило многих детских черт: очаровательной угловатости, чистоты белого лица, на котором ярко проступает и малейший румянец или краска смущения... Она казалась нежным цветком, который умылся ласковой росой и доверчиво раскрылся навстречу утреннему розовому солнцу, ошибочно уверовав, что светило всегда такое и в мире нет палящих лучей губительного жара да ветра, ломающего слабенький стебель и рвущий лепестки, да дождя, жёсткими холодными каплями пригибающего всё, что растёт и цветёт, к тленной земле. И вот обе эти девочки - знакомая и неизвестная - соединились и переросли в образ близкого и любимого человека, с которым идёшь рука об руку по пустынной улице и, остановившись где-то в чистом месте, начинаешь внимательно приглядываться к бездонному небу, увешанному яркими фонариками звёзд, чтобы вместе увидеть волшебные признаки наступающего нового года, приближения счастья.
- ... Ага, думаю, не буду доводить до конфликта. Тут ещё Серёга очухался,
211
сел за стол, потянул рюмку и давай к моей Вале клеиться. Томка уже бояться стала: парочки перемешались, того и гляди, кто-нибудь кому-нибудь бутылкой настучит по фейсу. Кричит: покатили на площадь. Ну, а на улицу вышли, Валя меня под ручку, всё чинно. И у других хмелёк немножко выдуло. Короче. Мне понравилось, как народ гуляет. Ты должен это видеть.
- Да я видел.
- Нет, раньше было не то. Не знаю, я пару лет на Новый год вообще не выходил на площадь. Но сейчас - конкретно. Толпа гуляет. По улицам компашка за компашкой валит. Такое братство! Все тебя обнимают, предлагают выпить. Представь: толпа мимо идёт, как грохнет: "С Новым годом!" Или: "Поздравляем всех собак!" А если найдётся хоть один общий знакомый, так сразу сходимся, тут же вместе бухаем. Пока до площади дошли, раз пять выпивали, а своё бухло даже не трогали. Серёга Гарик сумку тащил. А на площади - ты не поверишь - весь Приморск. Столько народу там было раньше только на Первое мая. Все перепитые, на горки лезут, толкаются. Мы всё хотели своей толпой съехать. Куда там: по одному скидывают. Я, правда, всё время с Валей. Эта скромница вообще там отрывалась. Лезет и лезет. Не подумал бы про неё, что такая отчаянная. Как пацан. И меня всё блатовала. Ну что, ухаживать так ухаживать, лез следом. С ментом одним вместе как шарахнулись! Он по форме, а все его в спину. Но ничего, молодец пацан: весёлый, без комплексов. Да, конкретно... О, а Серёгу нашего как буцнули об железяку. Девки вокруг него засуетились, Лена аж заплакала. Сразу любовь такая. Одна Валя - молодец. Посмотрела. Говорит: "Ничего страшного. До свадьбы заживёт". Я угорел: "До их свадьбы ещё много чего заживёт". А Лена его целует, ноет. Пьянющая. Серёга с Викой свалили. Тоже: как протрезвели. Такие правильные стали. Не то настроение было, а то б я этого Серёжу отшил, а Вику увёл бы на ночь. У Серёги с Томкой места много... Да, а сейчас начинается самое интересное: как я эту Валю прибалтывал. Потрудиться пришлось, у меня ещё такого не было. Короче. На горках я её поцеловал пару раз и когда назад шли - тоже. Целоваться не умеет, представляешь? Но губы подставляла без всяких выпендриваний. Вообще, Лена не брехала, я ей точно сильно понравился. Вале, не Лене. Правда, назад к Серёге идти не хотела, но я присел на уши. Говорю, праздник в самом разгаре, ещё повеселимся, а я тебя потом провожу до самой двери квартиры... У Серёги, когда пришли, сели смотреть телек. Что-то сразу всех такая усталость придавила. Ещё потанцевали. Смотрели