После его возвращения в Петербург Хвостов поспешил представить ему совершенно извращенный доклад по делу Илиодора и моего ареста. Он старался всю ответственность свалить на Белецкого и Ржевского; между тем Распутин уже успел ознакомить царя с действительным положением этих дел. Он делал вид, что верит Хвостову, и последний был уже убежден в своей победе.
Между тем царь отдал распоряжение о моем возвращении, которое меня застало в Твери. Сосланному же одновременно со мною моему брату с его сыном пришлось проделать всю дальнюю дорогу в Сибирь. Меня сопровождала в дороге моя собственная, состоящая из десяти человек охрана, так как я опасался, что Хвостов мог распорядиться покончить со мной по дороге.
После моей ссылки в Сибирь я по распоряжению царя был причислен к двору. Николай II считал меня секретарем Распутина. Он не желал, чтобы кто-нибудь помимо его воли наблюдал бы за моею деятельностью. Это знал Хвостов. Что, несмотря на это, Хвостов все же счел возможным меня арестовать и сослать, царь считал возмутительным.
Все же во время разговора с Хвостовым царь держал себя в высшей степени любезно. Хвостов понятия не имел о недовольстве им царя. Прием его царем продолжался два часа. Но когда Хвостов вернулся домой, он нашел там ожидающий его запечатанный пакет с распоряжением царя об его отставке. Он сомневался даже в подлинности приказа, так как только что царь был так любезен с ним. Хвостов немедленно поехал в Царское Село, чтобы говорить с царем, но не был им принят.
Дома его ждала новая неприятность. Его вызывал к себе председатель Совета министров Штюрмер.
Хвостов немедленно направился к нему. Здесь он узнал, что царь велел отнять у него все его ордена и сослать на шесть месяцев в его имение.
В тот же вечер Хвостов[4] оставил Петербург. Еще до его отъезда на его квартире был произведен обыск, при котором по желанию Штюрмера присутствовал также я. Мы нашли много документов, важных бумаг и переписки. Среди них находились также письма царя, царицы и Распутина. Они все были сожжены.
Ржевский одновременно со мной был сослан в Нарымский край. До его отъезда Хвостов велел доставить его в свой рабочий кабинет и там надавал ему несколько оплеух.
По совету Распутина Штюрмер был назначен также министром внутренних дел. Распутин потребовал от Штюрмера новой должности для полковника Комиссарова. Его назначили градоначальником в Ростов-на-Дону.
Белецкий надеялся получить должность генерал-губернатора в Иркутске, но Распутин уговорил его остаться в Петербурге, обещав ему устроить специальное министерство полиции. Пока Белецкий был назначен сенатором. Что же касается генерала Беляева, то в исполнение данного ему Распутиным обещания он был назначен военным министром. Но в это время Распутина уже не было в живых.
Я еще должен заметить, что Хвостов имел особую причину быть мною недовольным. В 1915 году я вручил члену Государственной Думы князю Геловани документы, из которых усматривалось, что Хвостов занимался организацией еврейских погромов.
Эти документы я получил от Белецкого за обещание устроить его министром внутренних дел. Геловани передал полученные от меня документы члену Государственной Думы Керенскому, который озаботился об их распубликовании. Эти документы вызвали большой шум.
Керенский вел в Думе ожесточенную борьбу против реакционных партий и не упускал ни одного случая, чтобы выступить против них. О событиях в Государственной Думе нас регулярно информировал член Думы Караулов.
Борьба против антисемитской пропаганды
Долголетний министр юстиции Щегловитов имел очень вредное влияние на царя. Он старался с особенной настойчивостью доказывать ему, что все евреи заражены социализмом. По его мнению, их следовало поставить в такое положение, чтобы у них пропала всякая вера в социализм. Убийство мальчика Ющинского дало повод Щегловитову и другим врагам евреев начать против Бейлиса знаменитый ритуальный процесс. Но этот процесс не дал ожидавшихся последствий, а наоборот, они были весьма неприятны для самих зачинщиков процесса.
Бейлис Менахиль-Мендель (1873–1934). Из мещан Киевской губернии иудейского вероисповедания. В 1911 году — приказчик киевского кирпичного завода Зайцева. Был арестован по обвинению в совершении ритуального убийства христианского мальчика А. Ющинского и предан суду. Процесс по делу Бейлиса вызвал поляризацию политических сил и общественного сознания России и закончился оправдательным вердиктом присяжных. После освобождения вместе с семьей уехал в Палестину, с 1920 года жил в США
4
Впоследствии арестован Керенским; посажен в «Кресты»; позднее переведен в Москву, где большевики расстреляли его вместе с Белецким.