Р. Нет. В конце войны вспыхнет восстание, и Виттельсбахам тоже придется бежать.
В. Куда?
Р. Куда? Ну, в Венгрию.
В. Хе-хе… Тогда, может, ганноверский дом? Или кто-нибудь из курфюрстов затеял меня спихнуть с трона? Может, гессенский?
Р. Новый вождь происхождения будет неясного и из низких слоев. Он поднимется высоко — и рухнет оттуда с грохотом…
В. Ну, я же говорю…
Р. …и обугленные руины Германии погребут его под собой.
В. Эй, хватит тут мне фантазировать! Хватит меня пугать, я не из пугливых. Сила, энергия! Прамм па-памм, прамм па-пам. Не успеет опасть листва, как мои солдаты вернутся домой с победой.
Р. Никто никуда не вернется, тем более с победой. Ваше Величество отречется от трона…
В. Кто? Я?! Распутин, ты с ума сошел?
Р. …потому что после проигранной Первой мировой войны…
В. После Первой?
Р. Ну да, после Первой.
В. Должен сказать, Распутин: меня сверх всякой меры раздражает твое дурацкое, поганое, старушечье кликушество.
Р. При чем тут кликушество? Я говорю лишь то, что произойдет. Если начнется война. Только в этом случае. Да, и я ведь даже еще не упомянул Восточную Германию?
В. Восточную… Германию…
Р. Ну да, Германскую Демократическую Республику. Гэ-Дэ-эР.
В. Распутин, какой в твоей жизни был самый неприятный случай?
Р. А что?
В. Боюсь, тебя ждет кое-что еще более неприятное. Причем очень скоро.
Р. Знаете, Ваше Величество… Если вы серьезно спросили…
В. Само собой. Ну?
Р. (задумавшись). Был у меня закадычный друг, Степа.
В. Понятно. Степа.
Р. Он тюменский был. Такой, знаете, здоровенный, немного неуклюжий, чисто медведь. Мы, тобольские, в общем-то всегда немного посмеивались над тюменскими… Вы, Ваше Величество, должно быть, меня понимаете, да?
В. Ну… да.
Р. Но этот, Степа-то, неплохой парень был.
В. Степа…
Р. Ну да, Степа. В общем, жениться Степа собрался. Долго он за своей невестой ухаживал, долго в женихах ходил, уж задумываться начал, потому как свадьбу все откладывали и откладывали… Отец невесты, Прохор Лукич его звали, генерал в отставке был и помещик у нас, в Тобольской губернии. Вы знаете, где Пермская губерния, Ваше Величество?
В. М-м-м… Давай дальше.
Р. В общем, день свадьбы назначили наконец. Гости съезжаются издалека, кто откуда. Я тоже, конечно, зван, еду на санях. И у Святодмитриевского брода кого, вы думаете, встречаю? А, Ваше Величество, кого?
В. Ну, говори.
Р. Ни в жизнь не угадаете…
В. Самого генерала?
Р. Нет.
В. А кого тогда?
Р. Да друга моего, Степу.
В. Как так?
Р. Вот в этом-то вся штука… Не догадались еще, Ваше Величество?
В. Может, и догадался… Но ты лучше скажи.
Р. Я как увидал его, так рот разинул: Степа, куда это ты? Все к тебе едут, а ты в противоположную сторону… Куда тебя несет, милый мой? Он отвечает: все сейчас объясню, только… дай слово, что сделаешь мне одно дело. Я, дурак, ему: да я! Да для тебя! По рукам? По рукам. Еще и магарыч он мне поставил.
В. Это… так в Сибири положено?
Р. Ну да… Ага, чуть не забыл: я же Вашему Величеству бутылку сибирской водки привез… Вот она, держите.
В. Ого! Ой, да зачем ты… Выглядит аппетитно… Это прямо из Байкала?
Р. Ну, скажем так, почти оттуда…
В. Ага… Словом, сидите вы со Степой вдвоем, на постоялом дворе, где-то в Тобольской губернии, водку хлещете…
Р. Все так. И Степа рассказывает мне свою страшную тайну. А тайна в том, что решил он все-таки не жениться на Марьюшке. Услыхал я это — и чуть с лавки не свалился.
В. Ну, а дальше?
Р. Да разве это мужик, если на такое способен?
В. Он хотя бы прощения у тебя попросил, что ты столько сотен верст проехал, а теперь должен возвращаться?
Р. Да где возвращаться! Об этом-то и речь.
В. Ага… Он ведь тебя попросил что-то сделать.