Попросив визитёра подождать в гостевой комнате, капитан Алей прошёл в прихожую, спрятав на всякий случай за спиной правую руку с револьвером, а левой отодвинул щеколду, приоткрывая дверь. Но вместо моложавого, холёного лица Освальда с улицы на Стивена уставилась оскалившаяся космато-бородатая харя. Голос с противным гаденьким акцентом издевательски произнёс «сюрпра-а-а-айз!», и волосатый кулак встретился с английским аристократическим носом. Синематограф закончился.
Визитёр сначала не придал значения бытовому шуму, доносящемуся из прихожей, хотя топот нескольких пар ног заставил напрячься. Но когда он услышал знакомый густой баритон, беспокойство переросло в панику.
— Капитан Алей, — требовательно грохотал за дверью оратор, — я не буду тратить время, заглядывая вам в лицо и спрашивая, знаете ли вы сидящих перед вами людей. Меня не интересуют ваши признания, подтверждающие приказ Бьюкенена на мою ликвидацию. Но я намерен получить имеющиеся у вас письменные инструкции о шагах английской разведки, следующих за этим терактом…
Спрятавшийся за дверью гость почувствовал одновременно изумление и дискомфорт. Само появление «посланца тьмы» в этом доме — событие чрезвычайное. Но было еще нечто, выбивающее из колеи и парализующее волю.
— Мало того, я настаиваю, — продолжал требовать баритон, — чтобы вы лично с выражением прочли присутствующим здесь господам часть инструкции, касающуюся обязательств нового, так называемого «ответственного» правительства России, устраивающего Уайтхолл и Даунинг-стрит… Про отказ от военных репараций и территориальных приобретений в пользу Британии, про беспошлинный ввоз британских товаров, передачу эмиссионных функций монетному двору Англии, предоставление окраинам России независимости под протекторатом Лондона…
Гость за дверью чертыхнулся, поняв наконец-то причину своего смятения. Непостижимый, невероятный факт! Тёмный, неграмотный мужик говорил со Стивеном по-английски, на очень своеобразном диалекте заокеанского происхождения, что было еще удивительнее.
— Вы — сумасшедший… кретин!.. — послышался голос Стивена Алея, негодующего и испуганного хамским наездом. — Никаких инструкций, никаких секретных планов здесь нет и быть не может. Вы вломились на частную территорию и я вынужден буду…
— Значит нет? — с насмешкой перебил баритон, — а если найду? Я ведь хорошо умею искать. И тогда я не ограничусь инструкциями, а познакомлю присутствующего здесь члена императорской семьи с директивой 994 общества «Мы» лорда Мильнера. В ней есть весьма занимательные карты разделения России на несколько частей — по числу великокняжеских семей, чтобы каждая почувствовала себя венценосной. Как там сэр Альфред писал лорду Бьюкенену:
«Я очень люблю Россию и приложу все усилия, чтобы стран с таким названием было как можно больше»...
Услышав про «присутствующего здесь члена императорской семьи», гость аж присел от неожиданности, лоб и рубашка под кителем моментально взмокли. Если этот холуй «гессенской мухи» знает такие подробности, то он смертельно опасен, и действовать надо немедленно. Визитёр выдернул из кармана миниатюрный «Браунинг», аккуратно открыл дверь и, увидев в четырех шагах спину косматого чудовища, нависшего над Стивеном, вскинул пистолет, нажав на спусковой крючок.
Григорий, кошмаря капитана британской разведки и увлёкшись этим процессом, откровенно прозевал появление новой фигуры на шахматной доске. Необходимость одновременно контролировать несколько тел разной степени помятости, стресс, лёгкое, но всё же пулевое ранение, притупили внимание. В самый ответственный момент Распутина спасла наблюдательность. Он неотрывно смотрел в глаза британскому разведчику, догадавшись по направлению взгляда и мимике англичанина: «у нас гости». Ничего другого дрессированному сознанию для немедленных действий не требовалось. Левая нога автоматически подломилась, правая оттолкнулась, и тело ушло в боковой перекат одновременно с выстрелом. Пуля пробила шубу и подол васильковой рубахи, пролетев там, где мгновение назад стоял Распутин, поразив многострадальный нос Стивена Алея. Тяжелый Webley непозволительно медленно, порвав швы и подкладку, «с мясом» вылез из кармана шубы, четырежды рявкнул по требованию стрелка без всякого прицеливания, по памяти на звук и вспышку. Пятый щёлкнул впустую — патроны закончились. «Мастерство не пропьёшь!» — удовлетворенно констатировал Распутин при звуке падающего тела, но тут же получил удар между лопаток. Дыхание сперло, глаза застило кровавой пеленой. Неугомонный Райнер, воспользовавшись тем, что обидчик оказался к нему спиной, изо всех сил приложился ногой, отдавая должок за нокаут в Юсуповском дворце, с ловкостью йога перекинул связанные руки перед собой, даже не стремясь их освободить, бросился к бесхозному револьверу застреленного Стивена. Очухавшись, оценив расстояние и фору, полученную англичанином, Григорий, собрав все силы в кулак, на одних волевых прыгнул в ближайшее укрытие — за спины связанных князей, впавших в прострацию и утративших к тому времени способность адекватно воспринимать происходящее. Нежный княжеский мозг, до краёв наполненный экстраординарными впечатлениями, в какой-то момент отключил приём входящей информации, превратив хозяев в варёные овощи. Феликс Феликсович и Дмитрий Павлович не среагировали на пролетающее между ними тело врага и на Райнера, превратившегося в охотника. Стреляя на опережение, но пребывая не в лучшей форме, английский киллер успел трижды нажать на спусковой крючок, прежде чем сообразил, что произошло. «Damned!» — прошептал Освальд, опуская оружие и увидев, в кого попали предназначавшиеся для Григория пули.