Потапов побледнел.
— Ну, знаете ли, — выдавил он из себя, — если информация такого рода становится достоянием общественности…
— Не беспокойтесь, Николай Михайлович, — вздохнул гость, — общественность не в курсе. Вы это можете увидеть хотя бы по удивленному лицу Адриана Ивановича. Ваш доклад был сразу же положен под сукно и забыт, в отличии от причин, его породивших. Вы сами прекрасно знаете — игнорирование объективных обстоятельств не изменяет их, но здорово влияет на последствия. Революция — это ведь не что иное, как взбесившаяся реформа, не проведенная вовремя.
— И каким же образом вы собираетесь менять последствия, позвольте узнать? — недоверчиво, с плохо скрываемым сарказмом в голосе, спросил Потапов.
— Вы справедливо заметили, что у спецслужб России нет ни единой веской причины разрабатывать союзников, потому что нет убедительных доказательств их действий в пользу кайзера. Следовательно, таковые требуется добыть…
— Вы меня интригуете. Каким же образом?
— Если русской разведке разрешено смотреть только в сторону центральных держав, стало быть, источник доказательств злонамеренности Британии должен находится именно там.
— Перестаньте говорить загадками! — возмутился Непенин, — что вы хотите, чтобы мы сделали?
— Мне требуется помощь в переходе линии фронта и канал оперативной связи. Основной и запасной. Остальное я сделаю сам.
— Вы отдаёте себе отчёт, о чем просите?
— Вполне. Но всё в ваших силах. Это единственный способ что-то делать, не привлекая военных агентов, не проходя все бюрократические процедуры разработки и утверждения операции с риском утечки на каждом этапе. Ко всему, для длительных согласований просто нет времени. Я предлагаю частную инициативу — ничего более. Без всяких верительных грамот. Вы в любой момент можете сделать вид, что вообще не в курсе, кто я, что делаю и какие цели преследую. В случае моего провала — ничем не рискуете. В случае успеха — получаете необходимые подтверждения работы союзников против России, долгожданный повод для разработки их резидентуры и для выхода из войны.
— Надеюсь, вы понимаете, что вас может ожидать за линией фронта, — возмутился Непенин. — Это вам не прогулка по ночной столице до ресторации и обратно…
— Что такое прогулка по ночной столице, вы, Адриан Иванович, можете осведомиться у ваших подчиненных, — ухмыльнулся гость. — Насколько я понял, они — грамотные и опытные воины, имеющие тройной численный перевес перед простым мужиком, не так ли?
Непенин замолчал и обиженно засопел. Потапов, усмехнувшись, с интересом посмотрел на гостя:
— И всё-таки ваше предложение звучит чересчур самоуверенно и фантастично. К кому вы обратитесь на той стороне? Что сможете предложить?
— Независимо от того, к кому я обращусь и что предложу, вам волноваться не о чем. Я не знаю никаких оперативных секретов, явок, паролей и прочей военной шпионской атрибутики. Но мне известно, с какой страстностью Германия мечтает вывести за скобки Россию, чтобы хоть немного сократить собственную линию фронта. Они там, в Берлине, простите, хрен без соли доедают, поэтому будут цепляться за любую соломинку.
— Мне бы ваш оптимизм, — пробормотал Непенин. — Переброску на ту сторону я вполне могу обеспечить с помощью наших лодок. Не впервой.
— Простите, Адриан Иванович, но вынужден буду отказаться. Вас так сильно «пасут» и Балтфлот так плотно нашпигован анархистами, эсерами, эсдеками и беспартийными революционными агитаторами, работающими на МИ-6, что непонятно, из-за какого угла прилетит. Поэтому я буду настаивать на переходе сухопутной границы.
— Бардак там не меньше…
— Вот именно — бардак! А на Балтфлоте — образцовый революционный порядок. Всё под контролем, все на мушке или на крючке. Любой новый человек, как вошь на лысине.
— К армии у вас тоже будут замечания и пожелания? — шутливо поклонился Потапов.
— Если только это в Вашей власти, Николай Михайлович, — испытующе упёрся в генерала сухой взгляд серых глаз, — было бы неплохо произвести рокировку и обменять русский экспедиционный корпус во Франции на чехословацкие дивизии, формируемые в России. Они всё равно считаются частью французской армии. А по количеству агентов британской и немецкой разведок не имеют себе равных. Фактически это — чужая армия на территории России, и неизвестно, как ее используют в случае критических разногласий внутри Антанты.