Отец никогда не скрывал, что бывал на радениях хлыстов, но точно так же он никогда не говорил, что разделяет их взгляды.
Английский посланник Бьюкенен утверждал, что отец «большую часть времени вел двойную жизнь. Он руководствовался правилом, что только раскаяние приносит спасение, и всем его проповедовал, причем добавлял, что без греха нет спасения. Поэтому первый шаг по пути спасения — это поддаться искушению. Секта, которую он основал, была сколком с секты хлыстов, или бичевальщиков. Члены ее стремились к непосредственному сношению с Богом, хотя несколько странным образом. Их служба, которую они совершали ночью, была более похожа на вакханалии древнего Рима, чем на обряд христианской церкви. С пением и криками они вели хоровод, ускоряя шаг при каждом круге, до тех пор, пока, завертевшись в безумной пляске, не падали обессиленные на землю. Далее следовала сцена, которую мы из скромности не будем описывать. Распутин был вполне подходящим первосвященником для такой секты, потому что он пользовался необыкновенным вниманием женщин. Несмотря на его ужасное обращение с ними, они готовы были терпеть от него всякие унижения, лишь бы не покидать его».
Правда здесь в том, что отец, как и любой другой христианин, полагал раскаяние и искупление грехов важной частью духовной жизни, что он действительно особенно сильно воздействовал на женщин, благодаря чему и исцелял их успешнее мужчин. Но причина кроется не в особенностях хлыстовства, а в особенностях энергии отца. Что же до того, что он организовал секту, то по этому вопросу даже была учреждена целая комиссия.
У Гурко находим: «По вопросу о принадлежности Распутина к какой-либо определенной секте можно прийти к определенному выводу. Дело в том, что вопрос этот весьма интересовал группу членов Государственной Думы еще в 1912 году в связи с распространившимися тогда сведениями о возраставшем влиянии Распутина при дворе, а в особенности об его систематическом вмешательстве в дела православной церкви. А. И. Гучков решил этот вопрос вынести на трибуну Государственной Думы. Надо было, однако, найти для этого какой-нибудь законный повод. Таким поводом явилась наложенная администрацией кара на газету «Голос Москвы» за напечатание ею открытого письма некоего Новоселова, образовавшего в Москве особый духовно-религиозный кружок. В письме этом говорилось о той опасности, которой подвергается православная церковь от вмешательства в ее действия и распоряжения отдельных лиц, с православием имеющих мало общего. Таким образом, дабы связать запрос по поводу административной кары, наложенной на «Голос Москвы», с Распутиным, надо было выяснить, поскольку он в православном смысле является еретиком, принадлежит ли он к недозволенной законом религиозной секте. Подозревался же Распутин в принадлежности к хлыстовству.
Обратились с этой целью к известному знатоку русского сектантства Бонч-Бруевичу, тому самому, который впоследствии объявился убежденным большевиком и стал управляющим делами Совета народных комиссаров.
Бонч-Бруевич, через посредство баронессы В. И. Икскуль, охотно познакомился с Распутиным, вел с ним продолжительные беседы на различные темы, причем выказал к нему некоторую симпатию. Результат своего знакомства с Распутиным и его религиозными воззрениями Бонч-Бруевич доложил в собрании членов октябристской партии.
Пришел он к тому выводу, что ни к какой секте Распутин не принадлежит и в состав ее не входит.
Доклад Бонч-Бруевича был в общем для Распутина благоприятным.
К такому же выводу пришла в 1917 году и Чрезвычайная следственная комиссия».
Некоторые же в ненависти к отцу заходили так далеко, что причисляли его к хлыстам на том основании, что отец часто называл себя «Божьим человеком». Ряд выстраивали при этом такой — хлысты не называют себя хлыстами, считая это обидным прозвищем, а обозначают себя как «Божьи люди». Так, стало быть и отец — хлыст.
Но только ли отец называл себя Божьим человеком, и только ли его так называли? И можно ли про них даже подумать, что они хлысты?
Другие уличали отца в хлыстовстве, видя сходное с хлыстовством в том, какие коленца он выделывал во время плясок. При этом они ссылались на описание хлыстовских радений: «В 1812 году был в этой секте… мещанин Евграфов. Этот Евграфов впоследствии попался в руки правительства и сообщил на формальных допросах о секте «московской хлыстовщины» весьма любопытные подробности. По его словам, по окончании пения хлыстовских песен… пророчествующий становился среди моленной и начинал радеть, то есть кружиться, приседая, сильно ударял в пол ногами и т. п.».
Но посмотрите, как пляшут вошедшие в раж мужики на праздниках, разве не так? Что ж, и они все хлысты?
Вот именно — сходное выдается за сущее.
Они говорят: «По учению хлыстов, тому, в ком живет «дух Божий», как праведнику, закон не лежит; он может творить чудеса и предсказывать будущее».
И на этом не успокаиваются, идут все дальше и говорят все больше.
Лишенные благодати рады корить тех, на ком она есть, чем угодно.
Только ведь «правда поругаема не бывает».
Отец не отказался присутствовать на радениях хлыстов. Интерес всегда брал в нем верх. Он смотрел, запоминал, говоря его словами, «вешал».
И это поставят потом ему в вину ревнители благочестия.
Он хотел всего лишь понять, какие есть пути к Богу, убедиться, что то знание, которое находилось у него внутри, — правильное. Начетничеством этого не достигнешь.
Прочтите «Житие опытного странника»: «Посмотрю по поводу примеров на священников — нет, все что-то не то; поет и читает резко, громко, как мужик дрова рубит топором. Вот мне и пришлось подумать много: хоть худой да батюшка. Вот я и пошел паломничать, а так был быстрый вглядываться в жизнь; все меня интересовало, хорошее и худое, я и вешал, а спросить не у кого было что значит? Много путешествовал и вешал, то есть проверял все в жизни. Ходил берегами, в природе находил утешение и нередко помышлял о Самом Спасителе, как Он ходил берегами. Природа научила меня любить Бога и беседовать с Ним. Я воображал в очах своих картину Самого Спасителя, ходившего с учениками своими».
Там же отец написал: «Нужно всегда себя проверять, только в середину точки зрения, а не до крайностей».
Он прекрасно понимал, что истина находится между двух крайних точек, о чем бы речь ни шла. И в вопросах следования духовному уставу.
Не доводите сами до полного конца того, кто не может и не собирался до него доходить…
Лестно додумать за другого, полагая, что «проник вглубь». Но, поступая так, вы неизбежно ставите себя на его место. И он уже — не он, а — вы. Что ж, вам и отвечать.
Глава 4
Опять дома
Запретная любовь — Соломенная вдова — О чем граф Витте просил Распутина — Дом ходит ходуном — За кого бес? — Отец Петр против Распутина — Как добраться до царей
Запретная любовьВ «Житии…»: «Странничать, нужно только по времени а чтобы многие годы, то я много обошел странноприимен — тут я нашел странников, которые не только года, а целые века все ходят, ходят и до того они, бедняжки, доходили, что враг в них посеял ересь — самое главное осуждение, и такие стали ленивые, нерадивые, из них мало я находил, только из сотни одного, по стопам Самого Христа. Мы — странники, все плохо можем бороться с врагом. От усталости является зло. Вот по этому поводу и не нужно странничать годами, а если странничать, то нужно иметь крепость и силу на волю и быть глухим, а иногда и немым, то есть смиренным, наипаче простячком. Если все это сохранить, то неисчерпаемый тебе колодезь — источник живой воды. А в настоящее время сохранить источник этот трудненько. Все же-таки Бог не старее и не моложе, только время другое. Но на это время Он имеет Свою благодать и время восторжествует. Страннику нужно причащаться тем более во всяком монастыре, потому что у него большие скорби и всякие нужды. Святые тайны обрадуют странника, как май месяц свою землю».