Если бы Распутин был там, он мог увидеть в этом вновь обретенном единстве свидетельство исторической связи царя и народа. Об этом он всегда мечтал. Но царь и народ объединяются, думал он, в плохое время. Их союз основан не на любви, на ненависти. Что бы ни говорили политики, черные дни ждут тех, кто прибегает к насилию.
Как только врачи разрешили ему встать, Распутин отправляется в Санкт-Петербург. С ним дочери Мария и Варвара. Жена остается с Дмитрием в Покровском. Ему 19 лет, но он не подлежит призыву, единственный сын в семье. По приезде в столицу путников поражает ее вид — одновременно воинственный, серьезный и радостный. Из окон свешиваются флаги, полковые оркестры, военные маршируют по улицам. Отовсюду прибывает мужская рабочая сила на оружейные заводы, в трактирах запрещены спиртные напитки, театры переполнены, в салонах чествуют сыновей, записавшихся в армию. Название «Санкт-Петербург», как все немецкое, будоражило национальные чувства, а потому город был переименован в патриотически-славянский «Петроград». Для Распутина в этот решающий момент очень важно сознавать себя русским, так как особенно больно ему, что большинство соотечественников не видят дальше своего носа. Их бравый юмор вызывает у него больше страха, чем восторга, и он жалеет, что променял свою тихую, мирную деревню на этот вертеп умалишенных. Даже Николай II, весь в мыслях о славянском превосходстве, не слушает больше советов о смирении. Царица же воспринимает войну как испытание, ниспосланное Богом, против которого бороться бессмысленно. Впервые старец чувствует себя ненужным со своими проповедями. Всеми силами верующего он надеется, что они поймут свои ошибки, военные действия закончатся после нескольких перестрелок и ни страна, ни власть не пострадают от этих никому не нужных, вредных событий. Однако в глубине души он ощущает двойную горечь — его не услышал царь и он не смог предотвратить бойню.
Расстроенный, в начале ноября он возвращается в Покровское. Но и там не находит отдыха душа. Узнав, что императрица пошла сестрой милосердия в Царскосельский госпиталь, он телеграфирует ей с отеческим одобрением: «Ты даешь свою милость раненым и Господь вознаградит тебя за твои ласки и твой труд, твой подвиг!». Конечно, он не может быть спокойным, чувствуя на расстоянии болезненные конвульсии Отечества. В деревне он чувствует себя и защищенным и бесполезным, обласканным и наказанным. Он тоже в случае опасности должен быть на посту. 15 декабря 1914 года, не удержавшись, заинтересованный и взволнованный одновременно, он возвращается в Петроград, город, в котором куют судьбы мира.
К началу военных действий, кажется, все были охвачены сильным патриотическим порывом. Мобилизация проходит без трудностей. Политические партии братаются в ожидании скорейшей победы. Николай II вновь становится императором всей, без исключения, России. Даже члены парламентской оппозиции приходят к мысли о необходимости сближения с правительством. И только один Владимир Ульянов (Ленин), политический ссыльный в Швейцарии, заявляет, что русское поражение было бы предпочтительнее. Но что стоит мнение этой песчинки перед лицом большой веры народа, которая обрела наконец единство, величие и любовь к своему государю! Вознесенный этими «ура», Николай II подумывает сначала взять на себя командование армией и дать нерушимую клятву защищать свою землю. Но министры доказывают ему, что не следует рисковать, поскольку можно в два счета подмочить свою репутацию непредсказуемостью войны. С сожалением он соглашается и назначает командующим своего дядю, великого князя Николая Николаевича, весьма уважаемого в военных кругах. Единственный недостаток сей важной особы, по мнению монарха и его жены, — стойкое неприятие Распутина. Некоторые ставят ему в упрек некомпетентность. Гигант с орлиным взглядом, он плохой стратег, как считают некоторые любящие побурчать ветераны. Есть и другие сложности: армия плохо оснащена, не имеет боевого опыта. Офицеры, такие блестящие на парадах, не имеют ни малейшего представления о ведении войны. К счастью, большинство в стране не настроено пессимистически. Сверху донизу в обществе убеждены, что легендарная русская доблесть затмит как недостаток воинского снаряжения, так и недостаток опыта. Распутин, которого совершенно отстранили от войны, считает, что раз уж война развязана, ее нужно выиграть во что бы то ни стало.