В этих воспоминаниях высокопоставленного полицейского чиновника можно обнаружить явные оправдательные и даже комплиментарные мотивы. За годы «работы» с Григорием Ефимовичем Васильев, опытнейший служака, знающий свое дело, угодил под чары «старца». Это случалось и с прислугой — в этом случае ее меняли, всякий раз обманывая бдительность Григория Ефимовича. Васильев с удивительной и не настораживающей легкостью находил новых кухарок и горничных. Старая прислуга увольнялась по вполне убедительным причинам (болезнь родственников, оставленных в деревне, необходимость ухаживать за ребенком и так далее). Ни разу Григорий Ефимович не заподозрил неладное.
Зато он чутко реагировал на наружное наблюдение. История несостоявшегося ареста научила его осмотрительности. Однако в 1914 году, когда его положение упрочилось, Распутин забыл про осторожность. Он посещал третьесортные кабаки, открыто пьянствовал, разгуливал по улицам в обнимку с публичными женщинами и никого не боялся. Он был уверен, что его не тронут. За его спиной была самая надежная защита — заступничество императрицы.
Первая попытка выдворить Распутина из столицы не удалась. Вторую попытку в 1911 году предприняла Православная Церковь. В январе 1911 года епископ Феофан, бывший покровитель Рас путина, выступил перед Святейшим Синодом с предложением обратиться к императрице Александре Федоровне с осуждением поведения Григория Ефимовича, которое, как минимум, не соответствует образу православного христианина. Столь открытое вступление высокопоставленного деятеля церкви случилось впервые. Но к тому времени для отца Феофана Григорий Распутин уже не был тем «народным проповедником», «странником» и «старцем», каким его считал бывший архимандрит, поднявшийся до сана епископа. Синодальное собрание поддержало инициативу Феофана. И вскоре на аудиенции у царя митрополит Антоний передал мнение Синода об отрицательном влиянии Распутина на российское государство. В неофициальной беседе Антоний посоветовал царю удалить «старца» из столицы. Николай II выслушал доклад митрополита и пообещал «принять меры». Да так ничего и не сделал.
Третью попытку избавиться от Распутина предприняла Государственная Дума. В январе 1912 года на специальном заседании Дума выразила свое отношение к Григорию Ефимовичу. 23 января 1912 года приказом министра внутренних дел Макарова за Распутиным вновь было установлено наружное наблюдение. На этот раз — постоянное, не прекращавшееся до дня его гибели.
26 февраля 1912 года председатель III Государственной Думы Михаил Владимирович Родзянко попросил у царя аудиенции. И на встрече предложил Николаю навсегда удалить из столицы Григория Распутина. В качестве аргументов Родзянко предъявил царю папку с документами, собранными депутатом Гучковым и писателем Новоселовым. Николай выслушал Родзянко, пролистал бумаги, задал несколько вопросов. Потом распорядился провести по этим документам расследование.
Об этом расследовании речь впереди. Забегая вперед, заметим — ничего не получилось и на этот раз. Распутин держался за столицу мертвой хваткой. Добившись беспрецедентной для простолюдина власти над монаршей семьей, он не желал уступать каким-то политикам и государственным чиновникам, какого бы ранга они ни были.
Вокруг Распутина поднялся мутный столб слухов и сплетен В народе обсуждали материалы дела, которое, в отличие от первого, уже не носило грифа секретности. Сам Распутин с тревогой ожидал результатов. И его ожидания оправдались — Григорий Ефимович в хлыстовстве был признан невиновным. Напротив, Тобольский епископ Алексий в итоговом документе, переданном в Думу, назвал Григория Распутина «христианином, человеком духовно настроенным и ищущим правды Христовой». И это было полной победой «старца» над своими гонителями. Больше Распутину обвинений в сектантской ереси не предъявляли.
Этого упрямого человека можно было вынести из Санкт Петербурга только ногами вперед. В конце концов, так и случилось.
МАЛОГРАМОТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ
В мае 1907 года в свет вышла первая книга Распутина «Житие опытного странника». Это была совсем тоненькая брошюра, которая не продавалась в магазинах. Распутин забрал из типографии весь тираж и раздавал книгу направо и налево, не требуя за нее денег. Эту книжку получили в дар все знакомые Григория Ефимовича (а перечень его знакомых на 1916 год зашкаливает за полтысячи фамилий), священники, с которыми он встречался, случайные люди из народа. Это был один из его любимых подарков. Сам не особенно умея читать, он гордился собственной книгой.
Между тем, совершенно ясно, что и первая, и последовавшая за ней в 1915 году вторая книга «Мои мысли и размышления» (каково название!) не были написаны самим Григорием Ефимовичем. Это было невозможно — судя по письмам и запискам Распутина, он не умел толком изложить на бумаге даже самые простые мысли. И писал настолько безграмотно, что эти записи трудно понять. Какие уж тут книги?
Оба «труда» были надиктованы Распутиным своим секретарям. Сразу возникает вопрос — на какие деньги эти книжки были изданы? И, вообще, на что он жил? В 1914 году Распутин с семьей переехал на новую квартиру — в 64-й дом по улице Гороховой. Это была просторная квартира, в которой постоянно толпились люди. Ежедневно Распутин принимал множество паломников, страждущих, гостей из петербургской знати. Места хватало всем. К тому же Распутин был хлебосолен — гостей кормили обедом. Список блюд был незамысловатым — уха, черный хлеб, овощи. Но, тем не менее, все это требовало немалых средств. А те, кто знал Распутина близко, неоднократно говорили о его бессребреничестве и наивности в финансовых вопросах.
Разгадка проста. Распоряжением Николая II министерство внутренних дел, то самое ведомство, что безуспешно боролось с Распутиным на протяжении многих лет, ежемесячно выделяло на нужды Григория Ефимовича и его семьи пять тысяч рублей. Деньги по тем временам огромные. Распутин мог жить, как миллионер. Он так и жил — не занимаясь накопительством, не приобретая предметов роскоши. Жил, как понимал жизнь православного праведника, который время от времени «срывается» и поддается искушениям.
Он был противоречив. Он был умен. И он был талантлив. Только талант этот не получил развития. Можно лишь представить, кем был бы Распутин, закончи он в свое время хотя бы школу… Но история не терпит предположений. Что случилось, то случилось. И Распутин стал таким, каким мы его знаем.
В его книгах очень мало фактов и полно отвлеченных размышлений. Однако и религиозными эти книги назвать трудно. Вера Распутина была истовой, но находилась на грани суеверия. Его мир отличался от мира окружающих. Григорий Ефимовичнаходился в плену иллюзий и заблуждений. Но со стороны это был очень стройный мир, построенный на заповедях и на том идеалистическом мировоззрении, которое отличает незрелые молодые души от битого жизнью старшего поколения.