Гусева якобы была знакома с Распутиным. Он был в доме ее домохозяйки Натальи Толмачевой во время приезда в Царицын по приглашению Гермогена и Илиодора. В этом доме Гермоген с Илиодором якобы с Григорием Ефимовичем и поссорились. Распутин попал в дом Толмачевой, поскольку высказал желание пройти по домам простых жителей Царицына, чтобы увидеть, как они живут.
После этого Распутин из города уехал. Гусева несколько раз спрашивала Илиодора, почему не приезжает Распутин. И иеромонах сказал, что Григорий вероотступник и лжепророк. И что его надо убить. Тогда Гусева и решила взять на себя убийство — подобно тому, как Илья-пророк зарезал четыреста лжепророков.
С этой целью она приехала под видом бродяжничающей нищенки в Покровское и ждала приезда Распутина. А когда он приехал, стала ждать, когда Григорий Ефимович выйдет из дома на улицу. Подозрений Гусева не вызывала — рядом с распутинским домом располагалась волостная управа, на завалинке которой женщина и устроилась. Ну, а когда Григорий Распутин вышел из дома, она привела в действие свой план.
Все вроде бы сходилось — покушение устроил Илиодор и, возможно, Гермоген. Однако в полицейском управлении, куда дело было передано для более глубокого расследования, было решено иначе. Не найдя в показаниях Распутина и его несостоявшейся убийцы веских доказательств причастности к преступлению духовных лиц, следствие признало Гусеву убийцей-одиночкой, совершившей покушение по религиозным мотивам и по причине личной неприязни к «старцу».
Некоторые исследователи жизни Распутина выдвигают гипотезу о том, что к покушению могли быть причастны некие фигуры из министерства внутренних дел и из полиции. На это наводит судьба Гусевой. Следствие по ее делу продолжалось год. В июле 1915 года состоялся суд, признавший Хионию Гусеву душевно больной. Она была освобождена от уголовной ответственности и помещена в Томскую психиатрическую лечебницу. 27 марта 1917 года после проведенного Временным правительством расследования (заметим — выводы которого базировались на сведениях, мало имевших общего с истинными фактами) по личному распоряжению министра юстиции (еще не председателя) Временного правительства Керенского Гусева была освобождена. Дальнейшая ее судьба неизвестна. По версии Илиодора, Гусева якобы устроила ему свидание с арестованным царем. Но это досужий вымысел (заметим, саморазоблачительный). По другой версии, Гусева — та самая женщина, которая в 1919 году на ступенях храма Христа Спасителя нанесла удар ножом патриарху Тихону. Однако фактических подтверждений этому нет — кроме заметки в журнале «Церковь и революция» за 1919 год.
Имели ли отношение к этому покушению Илиодор и Гермоген? Часть историков уверены, что несомненно. Другая часть отметает эту версию. Признания Илиодора ничего не стоят — это был путаник еще похлеще Распутина. Гермоген же просто был неспособен на покушение. Это просто исключено.
3 июля 1914 года Распутина посадили на пароход и в сопровождении врачей села Покровское перевезли в Тюмень. Здесь, и городской больнице, он пролежал до 17 августа того же года. Восстановление здоровья оказалось стремительным, а проведенная и домашних условиях операция — успешной. Распутин быстро понравился и вернулся в Петербург. После этого покушения он сменил квартиру — переехал на Гороховую, дом 64. Этот переезд в более просторную квартиру сам Распутин объяснял тем, что здесь он чувствует себя в безопасности. Настоящая же причина заключалась в том, что в этот период количество его экзальтированных гостей резко увеличилось.
Пресса представляла спасение Распутина как «колдовское чудо». И женщины Петербурга, включая и самых высокородных, повалили валом — посмотреть на «вечного старца», которого не взяла даже сталь. К тому же Распутин стал более гибок в своих речах. Шла война. Многие офицерские жены переживали за своих мужей. Они шли к Распутину за добрыми вестями. И он старался их не разочаровывать. Хотя, конечно, случалось всякое.
Александра Федоровна при встрече с Распутиным после его выздоровления призналась, что молилась за его здоровье. Царь Николай тоже был обрадован появлением «старца» в Царском Селе живым и невредимым.
А в это время вокруг Распутина уже кипели страсти. Не презрение, не насмешка — ненависть, вот какие чувства питали к нему великие князья, министры правительства, известные политические деятели. Фигура Распутина тревожила даже заграничных союзников России. Руководство Англии, к примеру, беспокоили миротворческие высказывания Григория Ефимовича. Зная, какое влияние он оказывает на императрицу, и понимая, что она, немка по рождению, меньше всего хочет продолжения войны с Германией, английские политики боялись, что Россия в конце концов объявит о выходе из войны и о своем нейтралитете.
Вокруг Распутина назревал заговор, который и поставил в этой истории финальную точку.
ИЕРУСАЛИМ
И снова обратимся к хронологии событий. 1911 год. Вторая половина декабря. Канун Рождества Христова. В кабинетах Охранного отделения снова зреет замысел удалить Распутина из столицы. В прессу просочились подробности устроенной Григорием Ефимовичем драки с епископом Гермогеном. Над Распутиным снова сгустились тучи.
Всегда находивший выход из сложных ситуаций, Распутин на шел отличный выход и в этот момент. Он отправился в очередное паломничество в Иерусалим. И тем самым добровольно покинул столицу, выбив из рук своих недоброжелателей все козыри. Заодно это паломничество должно было укрепить его авторитет в глазах священнослужителей (если у Григория Ефимовича оставался хоть какой-то авторитет в этой среде). Ну а для последователей паломничество «старца» было свидетельством его непорочности. Что бы вокруг фигуры Распутина ни происходило, как бы он себя ни позорил своим непредсказуемым поведением, для апологетов он оставался пророком и носителем религиозной истины.
Для Распутина это было «второе» паломничество к святым местам. В кавычках — потому что первого не было вовсе. Это странствие 1911 года и легло в основу книги «Мои мысли и размышления», вышедшей в 1915 году под авторством Григория Ефимовича.
Чтобы лучше понять этого человека, приведем пространную цитату из «его сочинения» (приводить весь текст не будем, он не особенно отличается от текста первой брошюры). В цитируемой части этот труд очень напоминает путевые заметки — предельно лаконичные. Даже слишком лаконичные. Так «путешествуют» в детстве — по географической карте.
И еще — обратите внимание на энциклопедические «познания» Распутина. А этот человек читал по складам. Кто-то явно сделал за него и эту работу. Книга написана под диктовку «старца» профессиональным литератором (существует версия, что настоящий автор книги Александр Валентинович Амфитеатров, позже перешедший в стан критиков Распутина, но убедительных доказательств этого отыскать не удалось).
«Краткое описание Константинополя
Что могу сказать своим маленьким человеческим умом про великий чудный Софийский собор, первый во всем свете.
Как облако на горе, так и Софийский собор, первый во всем свете.
Как облако на горе, так и Софийский храм. О горе! Как Господь гневается на нашу гордость, что передал святыню нечестивым туркам и допустил Свой Лик на посмешище и поругание — в нем курят. Господи, услыши и возврати, пусть храм будет ковчегом! По преданию говорится, что именно из-за гордости был отнят храм у православных, ибо не признавали сего ковчега, имели дом гуляния и роскоши. Господь прогневался на долгое время и повелел кощунствовать над Своей Святыней. Обождем, Господь смилуется и вернет ее с похвалой, почувствуем и покаемся.
В ней сохранились невредимые места, они означают Спасителя (в алтаре) и Матерь Божию (на выходе из храма). В храме 300 паникадил. Дивные чудеса, где султан вскочил на трупы убитых воинов, полна церковь православных и вот конь копытом о колонну ударился и вырвал очень большой кусок у колонны и это сохранилось до сих пор и где султан рукой оперся о колоннy и теперь видна его рука на колонне в диком камне, очень ясно обозначено пять перстов и вся ладонь руки.