Свой первый визит к отцу Сергию «опытный странник» Григорий вспоминает так: «Выхожу из Александро-Невской лавры, спрашиваю некоего епископа духовной академии Сергия. Полиция подошла, „какой ты есть епископу друг, ты хулиган, приятель“. По милости Божией пробежал задними воротами, разыскал швейцара с помощью привратников. Швейцар оказал мне милость, дав в шею; я стал перед ним на колени, он что-то особенное понял во мне и доложил епископу; епископ призвал меня, увидел, и вот мы стали беседовать тогда…»27
Добившись расположения со стороны епископа Сергия, Распутин тогда же, вероятно, познакомился с инспектором академии и императорским духовником архимандритом Феофаном, вскоре ставшим епископом и сменившим Сергия на посту ректора академии. В. Н. Коковцов рассказывает о встрече Распутина и Феофана так: «Этот человек пришел к епископу Феофану после долгих месяцев скитания по разным отдаленным монастырям и собираясь направиться, по его словам, к святым местам. Он рассказал епископу свою прошлую жизнь, полную самых предосудительных поступков, покаялся во всем и просил наставить его на новый путь… И по мере того, что он стал открывать ему свою душу, Распутин все больше и больше заинтересовывал Преосвященного своим религиозным настроением, переходившим временами в какой-то экстаз, и в эти минуты он доходил, по словам епископа, до такого глубокого молитвенного настроения, которое епископ встречал только в редких случаях среди наиболее выдающихся представителей нашего монашества»28. Как говорил позднее Феофан, «в беседах Распутин обнаруживал тогда не книжную начитанность, а добытое опытом понимание тонких духовных переживаний. И проницательность, доходившую до прозрения…»29 Григорий повествует об этой исторической аудиенции так: «Повели это меня к отцу Феофану. Подошел я к нему под благословение. Впилися в глаза мы: я – в него, он – в меня… И так то у меня на душе легко стало. Будто не я к нему за ключами, а он ко мне. „Гляди, – думаю, – меня не переглядишь… Моим будешь! Будешь, будешь!“ И стал он моим»30.
Феофан вскоре свел Распутина со студентом Петербургской духовной академии донским уроженцем Илиодором (Сергеем Труфановым) и саратовским епископом Гермогеном. Так возникла своего рода группа духовной поддержки «старца Григория», состоявшая из влиятельных консервативно настроенных церковников, входивших в черносотенный Союз русского народа.
О глубине впечатления, произведенного Распутиным на царского духовника, свидетельствует, в частности, то, что вскоре «старец» стал жить в квартире у Феофана. (Оттуда вскоре Григорий переселился в апартаменты инженера и действительного тайного советника В. Лохтина, жена которого, Ольга Лохтина, с ноября 1905 года стала поклонницей «старца». Затем какое-то время Распутин прожил в доме журналиста Георгия (Григория) Петровича Сазонова на Кирочной, 12, после чего переехал на Литейный пр., 37. В 1912–1913 годах Распутин проживал в доме 70 по Николаевской улице и лишь с конца 1913 года въехал в отдельную квартиру – вначале на Английском проспекте (дом 3, квартира 10), а с 1 мая 1914 года – на Гороховой (дом 64, квартира 20).)
Распутин был интересен князьям церкви по вполне объяснимым причинам. Дело в том, что именно в 1904–1905 годах, наряду с общеполитическим, имел место мощный кризис Русской православной церкви. Церковные иерархи – как сторонники, так и противники серьезных реформ – судорожно искали пути сближения с паствой. В то же время сильное давление, которое оказывала на царя оппозиционно-революционная стихия, вынуждало консервативно настроенных церковников думать о способах контрвоздействия на волю и помыслы императорской четы.
По свидетельству М. В. Родзянко, «состоялось тайное соглашение высокопоставленных церковников в том смысле, что на болезненно настроенную душу молодой императрицы должна разумно влиять Православная церковь… Богобоязненный старец, каким он (Феофан. – А. К., Д. К.) представлял себе Распутина, именно этой ясной простотой вернее ответит на запросы государыни»31, а тем самым будет проложен надежный путь и к сердцу государя. Матрена Распутина также пишет, что Феофан, Гермоген и Илиодор хотели использовать Распутина при дворе в интересах Союза русского народа.
Духовных покровителей Григория, судя по всему, не особо смутило то обстоятельство, что еще в начале 1904 года приехавший в Петербург волынский епископ Антоний, находясь в Александро-Невской лавре, высказался по поводу Григория Распутина вполне определенно: «Не верьте ему, он – обманщик; он в Казани на бабе ездил; такой человек не может быть праведником»32.