- Затем по степени опасности следует Пенда? Кстати, где он?
- Спит, госпожа. Он расстроился под вечер - долго плакал, так и уснул в слезах.
- Что здесь странного, Зенхан? Слезы естественны для ребенка.
- Конечно,- не скрывая насмешки, ответил управляющий королевским домом.Однако позволю себе заметить, что даже девочке в таком возрасте плакать неприлично. Если мой сын, будучи тех же лет, что и принц Пенда - мне следует говорить король Пенда,- позволил бы себе такие капризы, я бы тут же выволок его из постели и хорошенько выпорол.
Андра поджала хорошенькие губки, потом неожиданно улыбнулась и швырнула заждавшейся обезьяне кость с остатками сырого мяса. Кинула чуть в сторону, так что обезьяна, метнувшись за добычей, до предела натянула цепь и едва-едва смогла достать кость. Тут же частый хруст и чавканье раздались в комнате.
- Это хорошая чувствительность. Полезная - можно и так сказать... Знаешь, почему Пенда расплакался? Сегодня он явился в столовую со своей гончей вопреки давнему запрету отца. Неужели Доличек должен был поступить согласно твоему рецепту и вызвать хозяина кнута?
Зенхан Вар что-то недовольно пробурчал, потом повернулся к госпоже и ответил:
- Леди, что касается меня, я считаю, что не в Доличеке дело. Это всего лишь часть правды. Если вы позволите, я бы посоветовал немедленно удалить Доличека, и тогда все наладится.
Взгляд у Андры неожиданно остановился - она словно разглядела что-то там, в сумеречном небытии. Застыл и Зенхан. Наконец регентша подала голос:
- Нет, Зенхан! Доличек вполне может изменить, если он уже не изменил нам. Все равно это самая удобная фигура для достижения нашей цели. Позвать его!
Зенхан пожал плечами, искорки недовольства вспыхнули у него в глазах, однако он придавил их.
- Хорошо, госпожа,- он наклонил голову,- но, поверьте, мне больно видеть, что отпрыск хорошего семейства оказался с гнилинкой внутри.
Неожиданно, перекрывая вой ветра, одолевавшего шесть футов толстой каменной стены, в комнату долетел жужжащий, чуть вибрирующий звук. Зенхан Вар нахмурился, бросил взгляд на госпожу, однако та никак не прокомментировала набирающее силу тарахтенье. Управляющий тоже промолчал, приблизился к окну и, подняв занавеску, выглянул на улицу. Потом позвонил в медный колокольчик.
В комнату вошел раб с Марзона (был он необыкновенно черен, кожа на лице постоянно подергивалась. Так его соплеменники спасались от ока постоянно меняющего силу света и спектр излучения светила), замер у порога в ожидании распоряжений. Андра взяла с блюда сирианскую сливу, некоторое время изучала ее, потом, не поворачиваясь к рабу, приказала:
- Пусть приведут Доличека и хозяина кнута, Самсар.
Раб поклонился и вышел. Только теперь Андра томным голосом поинтересовалась:
- Что это там жужжит, Зенхан?
- Не знаю, госпожа,- ответил тот. Он пристально вглядывался в окно.- Во дворе такая темень, как у волка в глотке.
- Тогда опусти занавеску,- приказала Андра.- От окна тянет холодом. Еще несколько дней - и придет зима. Не зря буря беснуется, наверное, нагонит снежные тучи.
Раб, так же неслышно, как и в первый раз, вошел в комнату. Тут же отодвинулся на несколько шагов от обезьяны, с упоением грызущей кость, и объявил:
- Госпожа, Доличек и хозяин кнута ждут.
- Проси,- кивнула Андра. Зенхан Вар хмыкнул и отошел от окна. Раб пригласил Доличека и хозяина кнута.
Доличеку было лет пятнадцать. Лицо худенькое, заостренное. Впрочем, тело его тоже особой пышностью не отличалось - кожа да кости. Свои длинные светлые волосы он зачесывал назад. Когда он поклонился госпоже, они свесились по сторонам. Должно быть, неделю не мыл, решила про себя Андра, потом улыбнулась и взяла с подноса еще одну сливу.
- Доличек,-обратилась к нему регентша,-сегодня принц Пенда - король Пенда, несмотря на родительский запрет, явился в столовую с гончей. Так?
Она спросила об этом с какой-то веселой угрозой, как бы предлагая тому сыграть в какую-то непонятную игру.
Тот кротко ответил:
- Да, госпожа. За последнее время это третье нарушение.
- Третье, говоришь? Не будем жадничать, добавим еще одно. Раб,- приказала она хозяину кнута,- четыре удара!
Негр, более чем двухметрового роста, шагнул вперед. Его вывезли с Леонтины, куда еще первые короли Аргуса сослали его предков, которые должны были работать в платиновых шахтах. Леонтина была удалена от Аргуса на миллионы и миллионы миль. Приблизившись к подростку, он сунул руку за спину - его мускулы заметно напряглись - и достал кнут. Взмахнул им...
Андра жестом остановила его, тут же обратилась к Зенхану:
- Послушай, звук совсем исчез. Ну-ка, выгляни, что там?
- Ничего не видно. Слишком темно, глазам надо привыкнуть. Что-то подобное самодвижущейся коляске... Там, на дороге, перед воротами замка.
Откуда-то снизу долетели глухие удары - кто-то колотил в ворота. Андра замерла. В наступившей тишине, в которой особенно отчетливо стало слышно чавканье обезьяны, вдруг донесся голос: "Откройте!"
И следом: "Именем принцессы Шарлы, дочери великого Андалвара, открыть ворота!"
II
Чародей Келаб вышел на крыльцо, бросил взгляд в одну сторону, потом в другую. Утренняя улица была пустынна. Все те же треснувшие плиты на тротуарах и мостовой, повсюду лужи воды. Несколькими метрами вниз по дороге толпился народ - как обычно, бродяги, больные, местные жители. Зачем они собрались возле его дома? А это кто? Келаб приблизился к толпе и повнимательнее пригляделся к женщине, лежащей на плитах. Глаза закрыты, руки исхудавшие донельзя, ноги босы. Рот искривился в идиотской усмешке. Она же мертвая!
Келаб вздохнул - сколько их, бродяжек, скитается по окрестностям! Сейчас мрут как мухи, а впереди зима!.. Чародей достал несколько монет и бросил в чашку, стоявшую у ее ног. Никто не смеет прикоснуться в этой милостыне, так как деньги предназначались для похорон. Каждый человек имеет право найти покой в земле.
Он понюхал воздух. Пахло свежестью, влагой - это после уборки улицы. В новых кварталах за ними следят. Не то что в нижнем городе. Он невольно окинул взглядом тот район - ветхие крыши, запустение. Вся нижняя часть города сплошная помойка, над которой на Королевском холме, над крепостью, развевается знамя. До крепости миля с небольшим.