В библиотеку вошел Максуини, переодевшийся во все чистое и гладко выбритый, но усталый. Даже не посмотрев на представителей власти, он обратился к Куинну:
— Вы хотели меня видеть, милорд?
— Да. Естественно, у нас возникли вопросы о том, что случилось вчера ночью — точнее, сегодня рано утром, — ответил Куинн. Он стоял за большим ореховым столом, сложив руки за спиной. Так, бывало, частенько стоял его отец, когда допрашивал своего младшего сына или читал ему нотации. — Кто, по-вашему, мог ночью выйти в сад, да еще с лампой?
— В такой час, милорд, никому там не положено находиться, с лампой или без нее, — ровным голосом ответил дворецкий.
— Вы не заметили ничего необычного перед тем, как легли спать?
— Нет. Вечером, как всегда, я поднялся к себе. В холле я оставил дежурить младшего лакея; он должен был ждать вашего возвращения… А потом услышал, как миссис Луэллен-Джонс зовет на помощь.
— В какое время это было?
— Точно не знаю, милорд. Я не успел посмотреть на карманные часы. Незадолго до рассвета, хотя было еще темно.
— Как вы думаете, почему миссис Луэллен-Джонс в такой ранний час была уже на ногах?
— Милорд, она обычно встает рано. Она считает своим долгом присматривать за горничными, чтобы те добросовестно выполняли свои обязанности. Весьма ответственная дама!
— Не сомневаюсь, — пробормотал Куинн.
И все же он понимал: кроме Эзме, виновным может оказаться кто угодно — даже сам Максуини. Хотя трудно представить себе Максуини в роли поджигателя! Дворецкий в прежние годы всегда был добр к младшему сыну графа Дубхейгена и находил время побеседовать с мальчиком, когда заставал его одного с книгой или просто у окна. Тем не менее сейчас Максуини его не узнал; похоже, он принимает его за Огастеса. Ну а люди, как известно, меняются со временем…
— У всех слуг превосходные рекомендации, милорд. Мы с мистером Макхитом лично проверили всех, — продолжал Максуини.
Макхит!
Тому, кто нанимает прислугу, совсем не трудно поместить в дом своего человека, сообщника, который будет шпионить за хозяевами!
— Спасибо, Максуини. У меня все. У вас есть вопросы, джентльмены?
— Мне кажется, милорд, вы все предусмотрели, — ответил мистер Рассел.
Сондерс снова ограничился кивком.
— Максуини, вам необходимо поспать, — продолжал Куинн. — Но сначала пришлите к нам миссис Луэллен-Джонс.
Дворецкий поклонился и вышел, едва не столкнувшись на пороге с Эзме. Она, видимо, только что выкупалась. К ее стройной шейке прилипли прядки еще влажных волос. Ее наряд подошел бы и речной нимфе. Платье из струящегося сине-зеленого шелка, с квадратным вырезом и короткими рукавами-фонариками, которые открывали руки. На плечи она накинула кашемировую шаль, на вид такую же нежную, как ее кожа.
Мистер Рассел тут же вскочил на ноги и выпятил грудь и подбородок — того и гляди закукарекает!
Эзме вспыхнула, как юная девица, которую застали неодетой.
— Ах, утеночек… я вам помешала?
С каких пор ему стало нравиться это дурацкое обращение?
— Мистер Рассел, позвольте представить вас моей жене. — Как бы ему хотелось, чтобы она в самом деле была его женой! — Миледи, это мистер Рассел, эдинбургский главный констебль, а тот молодой человек — полицейский.
Молодой человек склонил голову и промямлил:
— С-Сондерс, миледи!
Куинн не винил парня в том, что тот при виде Эзме лишился дара речи. Ему самому было трудно сосредоточиться, когда Эзме была рядом.
— Здравствуйте, мистер Рассел, мистер Сондерс, — ответила Эзме с улыбкой. — Очень надеюсь, мы скоро выясним, что же произошло. Я в жизни так не пугалась!
Разумеется, она испугалась, когда увидела пожар. А где же в это время был он? Гонялся за призраками и пытался избежать встречи с ней… Куинн снова испытал раскаяние и сожаление.
— Не волнуйтесь, миледи, мы непременно арестуем негодяев! — сурово объявил мистер Рассел.
Сондерс, по-прежнему с полураскрытым ртом, пылко закивал в знак согласия.
— Не сомневаюсь, что арестуете, — ответила Эзме, украдкой косясь на Куинна.
Что в ее взгляде — одобрение? Желание? Простое признание того, что он здесь? Хотелось бы знать…
— Извините, но я не видела и не слышала ничего до тех пор, пока миссис Луэллен-Джонс не закричала: «Пожар!» — с сожалением призналась Эзме, садясь на один из стульев за столом.
— А вы, милорд? — спросил мистер Рассел. — Вы тоже не видели и не слышали ничего необычного?
— Меня не было дома.
Сондерс тихо ахнул, а мистер Рассел покраснел, как вареный рак.