Он не просыпается.
Я открываю дверь и иду прямиком к нему. Стив растянулся на диване бордового цвета, по телевизору перед ним идет повтор футбольного матча. Снимаю перчатку и подношу указательный палец к его носу. Чувствую его тяжелое дыхание.
Он еще жив. Жаль.
Я не стану использовать пистолет без крайней необходимости. Слишком уж хлопотно, и я не хочу угодить в неприятности. Вместо этого я обставлю все как несчастный случай.
Стив всегда говорил, что дурной характер – как спущенная шина. Можно зайти слишком далеко, прежде чем начнешь что-то менять. Поэтому я собираюсь с силами и придумываю план.
Присев на корточки, беру Стива за голову. Она кажется тяжелой и твердой в моих руках. Конечно, мне хочется сделать, как в кино. Привязать его к стулу и вспомнить наше общее прошлое. Плюнуть ему в лицо и хорошенько ударить. Довести его до слез, заставить умолять и обмочиться в штаны, при этом расхаживая перед ним на двенадцатисантиметровых шпильках.
Но я не могу допустить, чтобы меня поймали. Особенно сейчас, когда пытаюсь собрать свою жизнь воедино. Возможно, я никогда не прощу мужчин за то, что они мужчины, – этот поезд давно ушел. Никогда не выйду замуж, не влюблюсь, никогда не дам обладателю члена шанс, но все же смогу жить дальше.
Крепко обхватив голову Стива, я наклоняю его тело и прикидываю, как все будет выглядеть, если он будто случайно упадет на стоящий перед ним журнальный столик. Следующие несколько минут я перемещаю его обмякшее тело на диване то так, то эдак и слегка поворачиваю столик, чтобы голова точно ударилась об острый край.
Затем встаю позади дивана, беру Стива за плечи и со всей силы толкаю вперед. Он ударяется головой о край журнального столика.
Стекло разбивается вдребезги.
Его лицо все покрыто порезами, но мне этого не видно, потому что он лежит лицом вниз.
Повсюду кровь.
Реки крови.
Он так и не шевелится, даже не вздрагивает, и я подозреваю, что он пребывал в такой глубокой отключке, что даже не осознал, что умирает. Мое сердце щемит от разочарования, и я твержу себе: даже если он так и не узнал, что поплатился за содеянное, по крайней мере, он больше никогда ни с кем так не поступит.
– Прощай, ублюдок. Надеюсь, Сатана до тебя доберется.
Я незаметно выскальзываю из дома и возвращаюсь в Бостон.
К своей новой жизни.
К новой себе.
Тридцать шестая
Дэвон
– Мистер Уайтхолл, ваш автомобиль ожидает.
Я откинулся на заднее сиденье эффектного автомобиля и продолжил рявкать на Сэма Бреннана во время нашего трансатлантического телефонного звонка:
– Ты говорил, что у Саймона отличные рекомендации. – Я прекрасно отдавал себе отчет в том, что мой тон звучал, во-первых, осуждающе… во-вторых, резко… а в-третьих, совершенно невменяемо. – А он чертов клоун, и точка. Где он был, когда на Белль напали? Когда за ней следили?
Я чувствовал себя как мать-наседка, которая пыталась убедить учителя, почему именно ее Мэри Сью[29] должна получить в этом году ученую награду. От моего внимания не укрылась моя полная трансформация из сибарита и прагматика в истеричное, непоследовательное и рыдающее нечто.
Молодой водитель устроился за рулем «Роллс-Ройс Фэнтом». Мама любила выставлять его напоказ всякий раз, когда думала, что поблизости затаились папарацци. Готов поспорить, что, по ее мнению, папарацци непременно меня искали. Она понятия не имела, что я приехал, чтобы словесно отметелить ее, как Халк, и огорошить плохими новостями.
Мама думала, что я приехал объявить о помолвке.
– Именно там, где и должен был, – толково рассудил Сэм. – В «Мадам Хаос» – на единственной территории, на которой ему разрешалось работать по условиям вашего контракта. Ты хотел, чтобы он всюду ее караулил?
Да.
– Нет, – фыркнул я, выковыривая невидимую соринку из-под ногтя.
Водитель выполз из аэропорта Хитроу в немыслимые лондонские пробки. Я любил столицу своей страны, но должен сказать: все, что к западу от Хаммерсмита, нужно отсечь от Лондона и передать Слау в качестве подарка.
– Но он благополучно отсутствовал каждый раз, когда она попадала в неприятности.
– Да он заполнял сраные бумажки, чтобы найти предлог находиться рядом с ней! Он высококвалифированный бывший агент ЦРУ. – На том конце провода Сэм вмазал во что-то кулаком, размозжив на мелкие кусочки.
29
Мэри Сью – архетип персонажа в художественной литературе, обычно молодой женщины, которую часто изображают необъяснимо компетентной во всех областях, одаренной уникальными талантами или способностями, любимой или уважаемой большинством других персонажей.