– Боже мой, да что ты говоришь! – Я прижала ладонь к груди, изображая фальшивый британский акцент. – Силы небесные! Я должна сию же минуту бросить работу и стать гувернанткой или монашкой. Как пожелаете, милорд.
– Ты выводишь меня из себя. – Он раздраженно почесал свою идеальную скулу.
– А ты мне помешал, – заключила я, снова взяв в руки безделушку и повертев ее в руках. – Я могу сама за себя постоять, Дэвон.
– Ты даже собственную жизнь сохраняешь с трудом. – Бесстрастное выражение его лица подсказало, что он не шутил. Он правда так думал.
Когда мы приехали к моему дому, Дэвон снова подхватил меня на руки и понес в квартиру по лестнице, вместо того чтобы воспользоваться лифтом. Очередная странность. Как возможно, что еще никто из его почитателей в городе ни разу не придрался к тому, какой он странный?
– Здесь есть лифт. Опустите меня, мистер Дикарь.
– Я ими не пользуюсь, – его голос прозвучал отрывисто.
– Ты не пользуешься лифтами? – спросила я, наслаждаясь прикосновением его пресса и грудных мышц к моему телу.
– Верно. И не захожу ни в какие замкнутые пространства, из которых не смогу с легкостью выбраться.
– А как же машины? Самолеты?
Вот и пропала моя мечта о сексе с членом королевской семьи на борту самолета. Хорошая была мечта. А еще очень конкретная.
– Логика подсказывает, чтобы я пользовался и тем и другим, но я стараюсь по возможности этого избегать.
– Почему? – я была озадачена. Такой страх казался совершенно иррациональным для мужчины, который во всем воплощал рационализм.
Его грудь содрогнулась от смешка. Дэвон в изумлении посмотрел на меня.
– А это тебя не касается, дорогая.
Когда мы поднялись в квартиру, я с удивлением обнаружила, что Дэвон не спешит срывать с меня одежду и заниматься диким, безудержным сексом. Вместо этого он достал стопку бумаг из стильного кожаного портфеля, положил их на журнальный стол и сел. Я развалилась в глубоком цветастом кресле и сердито на него посмотрела.
– Что ты делаешь? – спросила я, хотя было и так очевидно, что Дэвон достает такое количество бумажных документов, из которого можно сделать статую Свободы из папье-маше, и раскладывает их на столе.
Дэвон не потрудился оторвать взгляд от документов.
– Занимаюсь нашим договором, имеющим обязательную юридическую силу. А ты пока не стесняйся послушать оперу, которую сегодня пропустила. «Богема».
Он передал мне свой телефон, на котором уже воспроизводилась запись.
– Как ты туда попал? Ты прислал мне два билета.
– Я хотел, чтобы у тебя был запасной на случай, если один потеряется, поэтому выкупил весь ряд.
Сукин сын. Это было просто умопомрачительно, но в каком-то придурочном смысле, потому что он по-прежнему исходил из предположения, что я не смогу взять себя в руки.
Я выхватила у него телефон.
– С чего ты взял, что я не стану просматривать твои сообщения?
– С чего ты взяла, что это мой личный телефон, а не тот, который я использую для работы? – парировал он.
Я бросила на него равнодушный взгляд. Видимо, мало нашей разницы в возрасте. Мне к тому же непременно нужно вести себя как подросток.
– Смотри. – Дэвон указал подбородком на телефон, не обращая внимания на мои злобные взгляды.
– Ты записал всю постановку?
Немногие люди обладали способностью или талантом меня шокировать, но этот мужчина обладал. Обычно именно я учиняла скандалы.
Дэвон взял красный маркер и стал просматривать лежащий перед ним текст, по-прежнему не обращая на меня внимания.
– Верно.
– Но почему? Я же поимела тебя со встречей?
– А я отымею тебя до потери сознания. И что дальше? – На его бесстрастном лице не дрогнул ни один мускул. – А теперь посмотри, пожалуйста, оперу, пока я еще раз прочитаю контракт.
Следующие сорок минут именно этим я и занималась. Смотрела оперу, пока он работал. Первые десять минут я то и дело бросала на него взгляд. Было приятно осознавать, что я вот-вот окажусь во власти такого сильного, искушенного мужчины.
Но спустя десять минут от начала оперы случилось нечто странное. Я начала… вроде как увлекаться. «Богема» – история о бедной портнихе и ее творческих друзьях. Опера исполнялась на итальянском, и хотя я не понимала ни единого слова, все равно прочувствовала все, что чувствовала героиня. В том, как музыка влияла на мои эмоции, будто я марионетка, крылась некая сила.
В какой-то момент Дэвон выхватил телефон у меня из рук и убрал его обратно в карман. Теперь он сел ближе ко мне.
– Эй! – Я бросила на него сердитый взгляд. – Я вообще-то смотрела! Мими и Рудольф решили остаться вместе до весны.