На сцене танцовщицы бурлеска путались в движениях, отвлекаясь на царящую суматоху. Музыкальная группа фальшивила.
Не раздумывая, я вскочил за стойку, снял твидовый пиджак, закатал рукава рубашки и стал обслуживать посетителей.
– Где холодильник с пивом? – прокричал я сквозь музыку, задницей оттолкнув мать моего нерожденного ребенка в сторону. – И чистые бокалы.
– Что ты здесь делаешь? – прокричала Мечта в ответ, обливаясь потом. Стоит отметить, она не выглядела даже отчасти довольной тем, что я пришел ей на выручку.
– Спасаю тебя от обморока. – Сразу приняв несколько заказов, я начал открывать пивные бутылки и усердно стараться приготовить коктейли, рецепты которых помнил.
– Мне не нужна… – Белль затянула привычную речь про «я независимая женщина, услышь мой рев». Я резко повернулся к ней и прижал палец к ее губам.
– Помощь. Я знаю. Ни секунды в этом не сомневаюсь, иначе не стал бы заводить с тобой ребенка. Признаться честно, я считаю несамостоятельность очень отталкивающей чертой. Но все же ты мать моего будущего отпрыска, и я не собираюсь смотреть, как ты до смерти себя выматываешь. Поняла?
Белль уставилась сердитым взглядом.
– Ты. Меня. Поняла?
– Да, – глянула она на меня исподлобья, слегка опешив.
Следующие полтора часа я подавал фруктовые коктейли, пополнял миски с горошком васаби, брал с гостей втридорога за банки органической содовой и даже получил чаевыми сумму, которую зарабатываю за первые пятнадцать секунд своей консультации.
Позже, когда стало спокойнее, я схватил Белль за руку и потащил в служебный офис. Благополучно заведя ее внутрь, я закрыл дверь, взял две бутылки воды из мини-холодильника и, открыв одну, подал ей.
Мне претил ее кабинет. Маленький и такой тесный, что начинала кружиться голова от возродившихся дурных воспоминаний.
– Я не хочу пить, – огрызнулась она.
– Выпей, – процедил я сквозь зубы, – а не то расскажу твоей сестре, как мало ты делаешь для сохранения беременности.
– Сдашь меня? – Она прищурилась.
– В два счета, дорогая.
Белль принялась неохотно потягивать воду.
– Зачем ты пришел, Дэвон? – Она облокотилась на стол, на котором, как ни трудно в это поверить, царил еще больший бардак, чем прежде.
Ей что, нужно стороннее вмешательство? Такое состояние вообще поддается лечению?
– Сегодня у нас с ребятами состоялся очень интересный разговор, после которого я решил, что хочу быть рядом во время беременности, а не только после родов. Первый триместр решающий, верно? Я не могу допустить, чтобы ты работала за пятерых. Я хочу помочь и позаботиться о тебе, поэтому в первую очередь намерен нанять еще двух или трех барменов. Тебе серьезно не хватает персонала.
– Думаешь, я об этом не знаю? – спросила она, допив остатки воды и вытерев лоб.
Я удивился, что Белль не бросилась со мной спорить. Впрочем, сейчас она как-то особенно позеленела и стала совсем далека от привычного образа сексапильной красотки.
– Проблема в том, что у меня непомерные требования, и никто из кандидатов, с которыми мы с Россом проводили собеседования, им не соответствовал. Я должна убедиться, что нанятые мной люди будут хорошо ладить с танцовщицами и другими барменами.
– Ты не можешь работать до изнеможения.
– Разве? – Она повела головой из стороны в сторону, будто та не до конца присоединена к шее. Меня все сильнее беспокоило, что эта женщина сведет себя в могилу, лишь бы доказать свою точку зрения. – Пока я хорошо справляюсь, ты так не считаешь?
– И какой ценой? – Я шагнул к ней, собрав всю силу воли, чтобы ее не коснуться. Мне казалось противоестественным не прикасаться к ней, когда мы вместе, но придется к этому привыкнуть. Нужно уважать нашу договоренность. – И вообще, зачем тебе это? Неужели прежний опыт ничему тебя не научил? Жизнь не ограничивается работой.
У Белль вырвался глумливый смешок:
– Тебе легко говорить, чел, ты чертов аристократ. Родился в богатой семье.
Совершенно бессмысленно говорить ей, что я не имел доступа ни к единому пенни из состояния моей семьи с тех пор, как мне исполнился двадцать один год. Как и о том, что «чел» – это, по сути, вообще не слово, а плевок в адрес английского языка.