Испытываю их все. Шок. Волнение. Восторг.
Вместо этого я приподняла брови, будто говоря «ну и?».
– Точно. Конечно. – Дэвон встал и огляделся вокруг, словно у него была другая причина остаться. – Я только… ну да. Да. Увидимся в кабинете врача, когда оденешься.
Доктор Бьорн выписал мне таблетки, чтобы облегчить утреннюю тошноту, и сказал, что мы отлично справляемся. Я сомневалась, что Дэвон согласился бы с такой оценкой, если бы знал о лежащем в моей сумочке «глоке» и о том, что я готова в любой момент вступить в схватку со своим преследователем.
Мы вышли из кабинета, и я вызвала лифт, а Дэвон пошел по лестнице. Я не пыталась заставить его войти со мной в кабину. Прекрасно знала, что сама не люблю, когда окружающие выталкивают меня из зоны комфорта или обесценивают мои психологические триггеры, поэтому постаралась приспособиться к его предпочтениям.
Мы снова встретились на первом этаже и встали друг напротив друга посреди улицы в окружении небоскребов и пешеходов.
Внезапно у меня возникла собственная мечта. Видение о том, как мы держимся за руки. Улыбаемся друг другу. Наслаждаемся этим мгновением, как обычная пара. Дэвон прокашлялся и отвел взгляд.
– Мне пора на работу.
– Верно. – Я поправила завязанные в хвост волосы. – Мне тоже. Нужно обучать сотрудников.
– Мучительное, должно быть, дело, – вежливо заметил он.
– Нет худа без добра, – заключила я.
Останови меня. Скажи, чтобы не уходила. Давай задержимся еще ненадолго.
Вот те на. Понятия не имею, откуда взялись эти мысли.
– Что ж, до скорого. – Я сделала шаг назад и пошла по улице.
Направилась в противоположную сторону, как вдруг пространство пронзил его голос:
– А может…
Я застыла на месте, душа ушла в пятки. Да?
– Хочешь позавтракать? Ты слышала, что сказал врач. Тебе нужно поддерживать силы. Я могу сходить за твоими лекарствами, пока ждешь заказ. Здесь недалеко есть кафе…
– Да. – Я резко повернулась. Меня всю трясло. От волнения. Ужаса. Страха. – Да. Мне нужно поесть.
– Да. Хорошо. Ладно.
Мы оба замерли. Опять. Всего несколько недель назад трахались, будто настал конец света, а теперь испытываем неловкость? Во что превратилась моя жизнь?
– Можно в любое время. – Я скрестила руки на груди, с ухмылкой выставив бедро. – Сегодня. Завтра. Послезавтра.
Дэвон издал смешок и ринулся ко мне. Опустил ладонь мне на поясницу, и, клянусь, электрический разряд пронесся по его пальцам и взорвался у меня прямо между ног.
Что за черт.
Что за черт.
Что за черт.
– Фасолинка очень мило выглядит, правда? – спросила я, когда мы подошли к ближайшему кафе. Увидев меня, люди очень удивлялись – наверное, узнавали по рекламным щитам, – но вместе с тем пялились и на него. Все знали, что в Бостоне живет представитель британской знати.
– Великолепно, – согласился он. – Я еще никогда не видел фасолины красивее.
– А я даже не особо люблю бобовые. – Господи, что я несу?
Дэвон рассмеялся:
– Да ты маленький псих.
– Дэв?
– Хм?
– Сейчас самое время рассказать мне, почему ты такой жуткий клаустрофоб.
– Спроси позже.
– Насколько позже?
– Когда я начну тебе доверять.
– Может, это вообще не случится, – заметила я.
– Именно.
Мы зашли в причудливое кафе с эркерными окнами и цветами в горшках, расставленными на столах. Когда хостес проводила нас к столику, окинув тело Дэвона оценивающим взглядом, я мысленно простонала.
Задалась вопросом, случилось ли бы подобное, если бы у меня был виден живот.
А потом напомнила себе, что это не важно, ведь мы не пара.
– А вы, случаем, не лорд? То есть герцог? – лебезила перед ним официантка.
Дэвон ответил ей вежливой, но мимолетной улыбкой.
– Маркиз, – поправил он.
Выдвинув для меня стул, папочка моего малыша заказал все позиции из меню, даже в него не заглянув.
– В нашем меню двадцать семь позиций, – предупредила официантка, хлопая ресницами. Я что, становилась невидимой рядом с этим ублюдком?
– Хорошо. Моя спутница любит разнообразие, – сказал Дэв. Что-то подсказывало мне, что он намекал на мои сексуальные победы.
– У вас есть пожелания по очередности подачи блюд? – Официантка уже прислонилась к нему, и мне захотелось схватить вилку и вонзить ей между глаз.
– Спросите мою спутницу. А пока спрашиваете, не могли бы вы, пожалуйста, за ней присмотреть? У нее прекрасно получается заставить меня поволноваться.